Фазовая землеройка, милый пушистый зверёк, обладающий вытянутой мордочкой с длинными усами, оказалась единственным монстром, которого не удалось вычеркнуть из списка. Мерзкая неуловимая тварь не только могла проходить сквозь препятствия, но и имела свои отношения с вероятностями, всё время чуя, когда на неё направлен Шванц. У меня ни разу не получилось взять её на прицел, Кенире и Мирене, выворачивающим огромные участки земли, не удалось удержать её достаточно надолго, не убив. Магия и воинские навыки Дреймуша и Ксандаша оказались тоже бессильны, впрочем, как и невидимость Хартана. Я дошёл до той границы отчаяния, что даже выпустил Таага, отдав ему приказ на отлов, но хитрая тварь и тут умудрилась как-то удрать. Всё, что удалось получить в ходе длинного выматывающего сражения, которому не хватало лишь фортепианной музыки, чтобы походить на немые комедии начала века — небольшой клочок шерсти, оставшийся после особо удачной атакующей структуры Таага. И я обязательно собирался разместить заказ у знакомых химерологов — да хотя бы чтобы просто знать, что же за магией обладает это столь с виду безобидное чудовище.
— Нет, — сказал я, когда спутники устали потешаться за мой счёт, — мы не будем ковыряться в земле, а, скорее, обратим внимание на небо.
— Что, наконец-то дракон? — спросил Хартан с надеждой.
— Почти, — улыбнулся я. — Пурпурный феникс.
Путь наш лежал на безымянный тропический остров, находящийся посреди океана Ридат. Точнее, у острова было имя, просто никто его не помнил, называя просто в честь обитающей там твари. Остров Феникса располагался на таком расстоянии от побережья континента, при котором вычислительные возможности моего мозга давали сбой. В изменчивом море просто-напросто не имелось ориентиров, отталкиваясь от которых я бы мог измерять расстояние и уточнять направление. Если бы мы летели ночью, я бы мог ориентироваться по звёздам, как это делали мореплаватели древности. Но днём, когда небо оккупировал лишь слепящий шар Эритаада, я оказался полностью беспомощным.
Конечно же, ситуация была далека от критической, общее направление я всегда мог узнать, ориентируясь по солнцу, а мимо такой огромной цели, как побережье континента, пролететь не получилось бы при всём желании. Вот только возвращаться назад не хотелось. Не после того, как я выпячивал грудь перед сыном и женой, выхваляясь своей отвагой и амбициями, позволяющими выбрать столь амбициозную цель.
Как оказалось, я слишком свыкся со своей ролью учителя и не заметил, что и мне самому требуется урок. Горький урок унижения.
Мне было известно о том, что Чинук оборудован навигационными системами, более того, некоторыми из них я пользовался, и не раз. Но я настолько привык полагаться на способности своего модифицированного мозга, что, пока нахожусь за штурвалом, даже не рассматривал возможность их применения.
К счастью, ситуация не успела зайти далеко настолько, чтобы это навлекло на нас серьёзные неприятности. Несмотря на то, что я всеми силами придавал себе уверенный вид, не давая растерянности и страху отразиться на лице, мою жену, с которой моё сердце навсегда было связано божественными узами, не могло обмануть никакое лицедейство. Она, почувствовав моё смятение, просто обратилась к Ксандашу, а я в который раз ощутил себя полным глупцом.
До того, как мы угнали Чинук у королевской семьи, на нём тоже летали люди. И пилотировали его тоже люди — даже не обязательно обладающие сильными магическими способностями и уж точно не получившие модификаций мозга от Повелителя Чар. И для того, чтобы знать, где они находятся в текущий момент, существовали специальные артефакты. Они даже показывали иллюзию карты и текущее положение омниптёра. Карта была не очень подробна, да и ограничена только Королевством, но для меня главной оказались направление и текущая позиция, которые можно было вызвать парой нажатий на управляющие пластины, либо же простейшим магическим плетением.
Самое обидное, что и Ксандаш, и Дреймуш этими артефактами постоянно пользовались. Более того, когда они обучали Хартана пилотированию, то неоднократно демонстрировали их использование. Но я никогда не уделял их действиям достаточного внимания, либо болтая с Кенирой, либо отправляясь с нею в сон. Я мог бы отыскать для себя оправдание, что они обычно тоже летали, ориентируясь на визуальные ориентиры, а навигационную систему включали лишь в исключительных случаях. Но даже так, я чувствовал себя дремучим крестьянином, который впрягает в автомобиль лошадь, не догадавшись, что можно просто повернуть ключ зажигания.