— Ничего. У меня здесь не так уж и много друзей.
— Не удивительно — с твоим-то характером…
— Что ты имеешь в виду? — вскинулась на него Дин, так что даже абстракция из волос, сооруженная на ее затылке, подпрыгнула.
— Можно подумать, ты не понимаешь, — махнул рукой Виктор, у которого не было ни малейшего желания ссориться и была лишь одна мечта — поспать еще хотя бы пару часов.
Но этой мечте не суждено было сбыться. Детей нужно было отвести в школу, а потом его ожидала целая куча дел: уборка, стирка и готовка. В перерывах между всеми этими заботами Виктор надеялся успеть обзвонить своих потенциальных работодателей — ведь не может же он остаток жизни провести со шваброй в руках и поварешкой в зубах?
Увы, уже в середине дня он понял, что никто не жаждет брать на работу человека без какого-либо опыта и к тому же без документов. Это известие порядком его расстроило.
Может быть, если бы его жена была привлекательной, веселой и милой особой, он не так остро воспринимал бы свою зависимость. Но зависимость от Дин, Дин, которая вечно была всем недовольна, постоянно язвила и насмешничала, Дин, в глаза которой иной раз страшно было даже заглядывать и к которой наконец его совершенно не тянуло как к женщине, — такая зависимость рождала у Виктора ощущение, что его похоронили заживо.
Может быть, снова уйти? — мелькнуло в его голове, когда он пытался оттереть громадное пятно на ковре в гостиной. Надо спросить Дин, что ей известно о его родителях… Ну а если не удастся уйти к родителям? Что тогда? Может, лучше бродяжничать, чем жить такой жизнью с такой женщиной?
Но мысль о бродяжничестве почему-то не очень согревала душу. Виктор вспомнил свое пробуждение в холодном парке и даже поежился от этого воспоминания. К тому же у него была не только жена — еще были и дети. Дети, к которым, впрочем, он был совершенно равнодушен до того вечера, когда они помогли ему разобраться с задымленной кухней и даже утешили как могли. Конечно, Виктор не испытывал к ним тех чувств, которые должен испытывать настоящий отец, но все-таки что-то екало в его душе, когда Дэн и Мэгги благодарили его за ужин и просили добавки.
Все равно идти мне некуда, обреченно думал Виктор. И на работу меня никто не возьмет… Почему это все случилось именно со мной? Ведь наверняка есть мужчины, которые счастливы в браке, чьи жены умеют улыбаться и не отправляют их спать в отдельную комнату, чьи дети не вызывают у учителей приступов гнева.
Хотя в том, что вытворяют в школе Мэгги и Дэн, есть и моя вина. Если бы я не бросил их, не оставил с вечно занятой матерью, которая совершенно не умеет себя вести, они не были бы такими взбалмошными, чудными и одинокими…
Хорошенько поразмыслив, Виктор решил, что ему вряд ли станет хуже, если он заглянет в школу и выслушает от учителей все, что они думают по поводу Мэгги и Дэна. Надо вмешаться сейчас, пока еще не поздно, — что, если через пару лет детишки подрастут и запланируют ограбление банка?
— Мама никому не разрешает нас бить, — с вызовом заявила Мэган, когда «отец» вышел из кабинета директора.
Виктор внимательно посмотрел на девочку. Что-то в его глазах было такое, что и Мэг, и Дэн, испуганно вжавшийся в скамейку рядом с сестрой, тут же устыдились своих мыслей.
— Я много неприятных вещей выслушал о вас от директора, но выслушивать их еще и от вас я не намерен. Пойдемте домой. Не знаю, достаточное ли это наказание, но вам придется помочь мне с ужином. Вечером будут гости.
Дети знали, что, если бы в кабинете директора побывала мать, они бы не избежали хорошей взбучки. Но эта взбучка по крайней мере была предсказуема — поведение же их «папы» невозможно было предугадать. Предчувствуя грозу, которая может разразиться дома, дети молчали.
Виктор тоже шел молча, и, казалось, всю дорогу он над чем-то напряженно раздумывает.
— Ты расскажешь все маме? — наконец осмелился спросить Дэн.
— Нет, — покачал головой Виктор. — Сомневаюсь, что это что-то изменит. Но я хочу понять, зачем вы все это делаете?
— Что «все»? — поспешила уточнить Мэган.
— Ну, к примеру, зачем понадобилось красть классный журнал Дэна. Если бы вы украли его, чтобы исправить оценки, я еще хоть как-то смог бы вас понять. Но рисовать на первой странице карикатуру на учительницу математики… Это никакому объяснению не поддается.
— Это была не карикатура, — замотал головой Дэн. — Это был обычный рисунок. Я думал, ей будет приятно и она перестанет на меня кричать. Но все получилось наоборот.
— Еще бы, — хмыкнул Виктор. — Тебе повезло, что дело ограничилось «изолятором»… Ладно, а ты что скажешь в свое оправдание, Мэгги? — покосился он на девочку. — Какой был смысл разрезать подол на платье одноклассницы?