Ещё раз сходив той же дорогой, но уже без мужичка с телегой, Иван неплохо рассмотрел город, и не увидел белокаменного Софийского собора. На его месте стояли деревянные невысокие постройки. Не было видно и тринадцатиглавого деревянного храма. Значит это был период с девятьсот девяностого по тысяча пятидесятый год, предположил Иван, прочитав про Новгород в интернет-энциклопедии.
Иван сфотографировал символы, горящие на агрегате и обратил внимание, что под каждым экраном находились две утопленные микрокнопки. Такие же, как и первая - включатель.
Ткнув в правую кнопку первой группы, Иван увидел, что символ в экране изменился. Нажал на левую, возник предыдущий символ. "Логично", - подумал Иван. Также менялись и другие символы. Подсчитав символы до начала повтора, Иван понял, что всего их было десять. Экранчиков и пар кнопок под ними было сорок пять.
Прикинув, что где-то тут должны размещаться координаты точки входа и дата, Иван увидел, что после тридцать первой кнопки, если считать первой пусковую, на экранчиках горели одинаковые символы, кроме последнего, Иван предположил, что это могут быть "нули", обозначающие отсутствие параметров.
Иван составил десятеричную систему из неизвестных ему символов, и вместо них вставил "арабские цифры". Сравнив их с координатами Великого Новгорода, Иван нашёл комбинацию этих цифр на агрегате. Они обозначались на центральных экранах. Значит впереди стояли год, месяц, дата, время. И на них горели символы, обозначающие в переводе на русский: 001049; 03; 04; 09.
- А дата возвращения? - Подумал Иван.
Экранов с нулями было как раз двенадцать, как и у даты с временем.
- Ага. То есть можно настроить возврат из прошлого в ту же дату и то же время, что и отправлялся, или на любое другое.
* * *
- Саша, привет! - Позвонил Иван своему приятелю.
- Привет, Вано!
Александр был наполовину грузином и это у него проявлялось в грузинизации имён друзей: Сашико, Мишико, Вано.
- Саш, твой тесть распродал шкурки?
- Нет, Вано. Не идут они что-то по нормальной цене. К чему интерес?
- Много их? И цена?
- Как лучшему другу, Вано, уступим за двадцать рублей. Девять шкурок осталось.
- Я заберу.
- Завезти в мастерню? Сегодня? - Загорелся Сашка.
- Я там буду с часов одиннадцати.
- Окей! Готовь тугрики.
Потом Иван созвонился по телефону с продавцом меха чернобурок. Там цены были чуть дешевле, по "пятнашке". Это были самые дорогие шкурки. Соболь, - самый лучший, баргузинский, а лиса - финская.
Подойдя к мастерской в назначенный срок, Иван увидел нетерпеливо топчущегося возле своего "крауна" Сашико.
Тщательно проверив каждую шкурку и рассчитавшись с радостным Саньком, Иван прошёл в свою коморку-кабинет, в котором хранил своё богатство.
Последнюю квартиру он специально покупал рядом с автомастерской, и поэтому все свои габаритные и не особо нужные вещи хранил тут: и байкерскую кожаную одежду и утварь, и рыцарские доспехи, снаряжение и оружие. Всё было сшито, отштамповано, и выковано им самолично.
Тут же в сейфе лежало и несколько отштампованных им шведских динариев периода царствования первого христианского шведского короля Олафсона. Семь из них были обычными, - серебряными, один - золотой. Золотые в кладах ещё никому не попадались, да и не было их, наверное, отчеканено, но Иван один изготовил. Очень уж ему понравилось, как он идеально сделал штамп.
Смотрел Иван на всё это богатство, и не знал, что выбрать, а выбирать было надо. Так просто в прошлое не завалишься. Это сейчас всё перемешалось. Можно и в рубище на улицу выйти, и никто не поймёт и не осудит. Может быть лишь назовут мысленно "фриком", а там... И встречают по одёжке, и по ней же провожают, либо поклоном, либо кнутом, а то и топором в спину.
Иван освоил много полезных для себя профессий и набрался различных навыков. Закончив институт и получив диплом автотранспортного инженера-механика, после общения с двоюродным братом, он проявил страсть к ковке и поступил в Питерскую художественно-промышленную академию имени А.Л. Штиглица, которую окончил с отличием.
Её библиотеки, музеи, мастерские и методические кабинеты много дали Ивану, и сейчас его творческая натура требовала раскрытия.
Освоив программу магистратуры Иван сейчас мог проявить себя в профессиональной деятельности с декоративными изделия и предметами из любого материала. Помимо умения и понимания железа в академии ему привили любовь к скорняжному ремеслу и иконописи.
Особенная тяга у Ивана была к ювелирному искусству. Но столкнувшись с государственным контролем в этой сфере, Иван загрустил. Слепив пару-тройку изделий и, "подарив" их друзьям, он, убоявшись репрессий, уголовщину прекратил.
Ещё, он безумно любил древние монеты. Отчеканив своим штампом шведские динарии, он млел, их разглядывая, но никому не показывал, понимая, что топор правосудия очень близок.
И теперь, понимая, что ему даёт путешествие во времени назад, в плане пополнения его нумизматической коллекции и изучения народного творчества, Иван пускал слюни.
Скудоумием он не отличался, и понимал, даже никаким боком не относясь к разведке, что ему придётся вживаться в совершенно иной образ.