— Че? Не слышал!
— Замолкни… во… козерогам… тебе… ну, че? Ясно, че! Не стоит рисковать, что-либо предпринимать… Короче, как всегда…
В этот момент дверь магазина отворилась, и появился Леопольд Фомич.
— Во, легок на помине! — усмехнулась Клавдия. — А мы только про вас говорили, что, мол, много сегодня к вам приехать должно. Что, Лизавета вчера не все закупила?
Незаметно для Клавдии Петр вопросительно посмотрел на Леопольда Фомича, кивнув на дверь. Леопольд Фомич понял жестикуляцию соседа и слегка кивнул в ответ. Петр удовлетворенно хмыкнул и вернулся в подсобку. Леопольд Фомич обратился к Клавдии:
— Мне пару кило сосисок и два пакета макарон… вон тех, с верхней полки.
Клавдия выполнила заказ.
— Вот сдача, — она подала деньги. — А мы тут с Петром все рассуждаем. Имя-то тебе, Леопольд… это… в честь кота из мультика дали?
Она иронично посмотрела на Леопольда Фомича.
— В честь прадеда меня назвали…
— У-у, — глубокомысленно протянула Клавдия. — Да… старина глубокая…
— Ну, уж не такая и старина. Например, имя Клавдия имеет более древние корни. Клавдием именовался древнеримский император.
— Че, мужика так звали? — Клавдия разразилась звонким смехом. — Ну, Фомич, ты меня и рассмешил. Слышь, Петька, — она повысила голос. — В старину Клавдией мужиков называли.
Из подсобки послышался тягучий бас Петра:
— Ты там что, Клав, с утра пиво дегустируешь?
— Помолчи, бармалей. У нас тут может историческая беседа происходит. Мы тут… как его… гене… это… древо-то?
— Генеалогическое древо.
— Во-во, генеалогическое дерево моего имени восстанавливаем. А они когда жили-то… эти… как их?
— Римляне.
— Ну, да.
— Две тысячи лет назад.
— А че с ними сейчас-то?
— Нация пришла в упадок.
— Еще бы! — из подсобки появился Петр. — Мужиков бабскими именами называли. Вот и вымерли. Значит, сегодня к вам заезжают гости? Это хорошо. Мы гостям завсегда рады, правда, Клавдия? — он слегка шлепнул жену чуть пониже пояса.
— А ты уже и уши навострил? А кто будет в магазине работать?
— Помолчи, Клавдия. Дай мне человеку пару слов сказать.
Клавдия передернула плечами и, подперев бока руками, уставилась в окно, беззвучно, но эмоционально шевеля губами. Петр по-братски обнял Леопольда Фомича за плечи, тяжело вздохнул и зашептал ему на ухо:
— Вот так вот и трындычит с утра до вечера. Ей-ей уже уши заложило. Ну, че… я вечером к вам зайду, новых людей хоть послушать, а то закисли мы тут в болоте этом.
— Душа общества просит?
— Во-во, это ты точно подметил. Общества просит, а то погутарить охота… во как, — и Петр показал ладонью поперек горла. — А с ней-то об чем гутарить?
Завершив приготовления на кухне, Елизавета Капитоновна поднялась в холл, расслабленно откинулась на спинку кресла, скинула тапочки и с облегчением вытянула гудящие ноги. Провела рукой по вспотевшему лбу, прикрыла глаза…
…На первый взгляд, кажется, что все сделаешь быстро, а начнешь — возникают новые непредвиденные дела. Так и крутишься весь день-деньской.
Она посмотрела на настенные часы…
…Скоро уже будут подъезжать гости. Только на минутку закрою глаза.
Леопольд Фомич, осторожно ступая, прошел мимо прикорнувшей жены к лестнице, остановился, отыскивая радужную сетку паутинки, но солнце уже переместилось, и паутинка едва выделялась в полумраке. Леопольд Фомич вздохнул и стал спускаться вниз. Кухонная плита давно уже призывала обратить на нее внимание. Он засучил рукава, взял губку и выдавил на нее щедрую порцию чистящего средства…
Вывернувшее на Лесную улицу такси резко затормозило и выпустило непрерывно охающую женщину, а затем выставило ее дорожную сумку. Развернувшись, обдало вновь прибывшую щедрой порцией дорожной пыли и скрылось из вида.
— А поосторожнее ехать он не мог?! — глаза женщины гневно сверкнули. Она достала косметичку, поднесла к лицу зеркальце. Оттуда на нее хмуро посмотрело вытянутое, заостренное к подбородку лицо с непропорционально крупным, удлиненным носом. Она тщательно, а скорее — придирчиво следила за собой, и для своих шестидесяти лет выглядела моложаво, но, тем не менее, недовольство своей внешностью было постоянным ее спутником.
— Ужасно! Ужасно! — повертев головой в разные стороны, она нервно вернула зеркало на место и быстрым шагом направилась к высокому уныло-серому металлическому забору, табличка на котором гласила: Гостевой дом «Приют горного странника».
Пытаясь издали разглядеть кнопку звонка, она не смотрела под ноги, из-за чего, на одном из крупных камней, щедро устилавших дорогу поселка, каблук ее новых дорожных туфель подвернулся и предательски треснул.