По лестнице спускались Глеб и Люся. Инесса Львовна на мгновение задержала взгляд на Глебе, затем придирчиво рассмотрев обтягивающее платье Люси, неодобрительно хмыкнула. Люся шепнула Глебу:
— Ну вот, я же тебе говорила, что мы не опоздаем к обеду. О! Да тут целая выставка картин!
Последовала череда обычных фраз, которыми обмениваются при знакомстве на отдыхе. У каждого сложилось первое впечатление о присутствующих. Вопросительный взгляд Инессы Львовны, направленный на Глеба, сопутствовал пренебрежительному, брошенному на его спутницу. Инесса Львовна натянуто улыбалась и говорила ничего не значащие фразы.
Гостей пригласили в столовую. Глеб и Люся выбрали уединение, первыми заняв угловой столик, расположенный немного поодаль. За соседним столиком оказались Инесса Львовна и Павел Иванович.
— Если вы не возражаете, я составлю вам компанию? — Леопольд Фомич вопросительно посмотрел на них.
— Что вы! Ну, конечно же, — Инессе Львовне льстило радушие и благородство хозяина гостевого дома. — Как замечательно у вас все организовано! Вы здесь хозяева?
— Мы с женой здесь работаем по найму уже почти три года. Она — администратор, а я — ее заместитель по хозяйственной части. Но все так привыкли видеть в нас хозяев, поэтому часто так и обращаются к нам. Это заведение — частный гостевой дом. Нынешний владелец сделал капитальный ремонт, потребовавший немалых вложений…
Из кухни появилась Елизавета Капитоновна с подносом, заставленным горячими блюдами. Леопольд Фомич посмотрел на нее восхищенным взглядом, прокашлялся и продолжил:
— Если бы не моя Лизи, то мы бы сейчас не сидели здесь с вами. Она работала бухгалтером, фирма лопнула, и моя дражайшая половинка наткнулась на эту вакансию. Прежние арендаторы вели дело так, что гостевой дом почти перестал приносить прибыль. Все требовало перемен, если можно так выразиться… Скажу откровенно, поначалу я был решительно против. У меня была стабильная работа, хотя… — Леопольд Фомич неожиданно прервал свою речь, положил вилку и, легким движением руки откинул волосы со лба. Он приподнял руку и обвел окружающих медленным, полным скрытого значения, взглядом:
— «Быть или не быть? Вот в чем вопрос! — первые фразы Леопольд Фомич продекламировал неторопливо, негромким голосом, но затем темп речи возрос, порождая динамизм и экспрессию. От неожиданности гости перестали есть и неподвижно замерли. — Что благороднее: сносить ли гром и стрелы враждующей судьбы или восстать на море бед и кончить их борьбою? Когда стряхнем мы суету земную? Вот что дальнейший заграждает путь!»
Леопольд Фомич замолк. Первой нарушила тишину Инесса Львовна. Она захлопала в ладоши:
— Восхитительно! Браво! Я не ожидала оказаться в обществе таких интересных и творческих людей, — она бросила взгляд на сидевшего справа от нее Павла Ивановича, затем, обратившись к Леопольду Фомичу, сказала:
— Вы увлекаетесь Шекспиром?
— Это не увлечение, — меланхолично вздохнул Леопольд Фомич. — Это состояние души…
— Понимаю, понимаю, — с живостью согласилась Инесса Львовна.
— Я бы даже сказал больше, — негромким голосом добавил Павел Иванович. — Это, так сказать (в разговоре Павел Иванович часто использовал выражение «так сказать», которое в его исполнении преобразилось в «такскаать»), потребность состояния души.
На некоторое время воцарилось молчание, прерываемое стуком столовых приборов. Но длилось оно не долго. Инесса Львовна быстро нашла тему для продолжения разговора. На этот раз она обратилась к паре молодых супругов:
— Мне кажется, что горы притягивают людей с определенным складом души… своего рода романтиков… Вы со мной согласны? — она вопросительно посмотрела в сторону соседнего столика. Глеб и Люся перекинулись быстрыми взглядами, смысл которых означал, что ответить придется Глебу:
— Мы с женой в горах впервые. У нас свадебное путешествие, и Люся, — он с нежностью посмотрел на жену, — предложила провести его в горах…
Последовала пауза, которую опять нарушила Инесса Львовна:
— Я вижу, здесь — чудесно! Сердце чувствует, что горы дарят покой, я бы сказала — полный покой…
Она продолжала одаривать окружающих первыми впечатлениями от пребывания в горной местности, сопровождая их восторженными эпитетами в адрес горного дома и своего уютного номера. Павел Иванович не принимал участия в беседе, начиная испытывать некоторое неудобство от излишне разговорчивой соседки.