Минут за сорок добрались до Бургаса, а там двинулись через центр к расположенному на окраине автовокзалу. Торопились, но заглянули в кафе, и я заказала себе «сач пилешко месо». Пока мы ждали заказ, вбила название блюда в переводчик. Он выдал не самое аппетитное «кусок куриного мяса», но обед мне понравился, только от сытости меня разморило и остаток пути я шла вялая. Хорошо, вещи несли Гаммер с Глебом, иначе мы бы точно опоздали.
На пустынном и каком-то захолустном автовокзале кассир выдала нам билеты и сказала ждать на седьмой платформе. До отправления оставалось меньше пяти минут. На вопрос, где тут седьмая платформа, кассир неопределённо махнула рукой:
– Как где?! Там! Идите и найдёте. Один, два, три, четыре… семь! Понятно?
Ничего не понятно!
Других пассажиров поблизости не было, и мы ещё покружили по вокзалу. Отыскали седьмую платформу с запылённой и почти неразличимой табличкой. Когда появился автобус, Гаммер отдал водителю багажные квитки и затолкал вещи в багажный отсек, а мы с Глебом и Настей обнаружили, что на наших местах сидят пассажиры. Настя обратилась к водителю, но в итоге говорила чуть ли не со всем салоном, причём Настя задавала вопросы по-английски, а ей упрямо отвечали по-болгарски. Потом прибежала кассир и начала ругаться с водителем. К их спору охотно присоединились пассажиры.
Мы вчетвером, оглушённые, стояли посреди утомительного гула голосов, пока они вдруг разом не умолкли. В тишине одна из пассажирок по-русски объяснила нам, что автобус не тот, хотя да, платформа самая что ни на есть седьмая, но, если мы хотим попасть в Хасково, надо бежать на остановку, расположенную неподалёку от вокзала. Там проезжает автобус из Варны, и нам лучше поспешить, потому что по расписанию он уже ушёл, однако автобус частенько опаздывает, так что мы, если повезёт, успеем. Нет, второго автобуса сегодня не ожидается. Да, обычно их два, но сейчас ходит один.
Настя высказала бы кассиру и водителю всё, что о них думает, однако не захотела терять ни секунды и мгновенно, прежде чем я осознала происходящее, заторопилась наружу. Без неё я бы, честное слово, отошла в сторонку, села на тротуар и тихонько заплакала от бессилия. Настя же схватила меня за руку и куда-то повела. Глеб и Гаммер следом потащили багаж. Я не понимала, куда именно мы бежим. Мне представлялось, что Настя, обезумев, несётся наугад, но через пару минут мы выскочили на дорогу, а там кинулись в открытые двери автобуса. Водитель едва взглянул на наши билеты, и мы быстренько заняли свои места.
Когда вокзал остался позади, я заметила под лобовым стеклом табличку «Варна – Хасково» и чуть успокоилась, но расслабиться не смогла. Слушала, как ветер свистит в открытом люке на крыше, ждала, что нас четверых в любой момент выставят прочь, а Настя с Глебом, сидевшие за мной и Гаммером, уже о чём-то беззаботно болтали. Настя время от времени просовывала мне между спинками сидений то шоколадный батончик, то бутылочку воды, то влажные салфетки. Я машинально брала их и не выпускала из рук. Настя даже не вспотела в своей байкерской куртке! Хорошо быть такой худенькой. Да и вообще хорошо быть Настей, когда нужно мгновенно принять решение и не потерять при этом голову.
Мы выехали из Бургаса, миновали какой-то городок с двухэтажными серенькими домами, и я наконец расслабилась. Кусая шоколадный батончик, смотрела на поля дозревших подсолнухов с тяжёлыми и оттого поникшими цветками. Они сменялись виноградниками, колючими стернями и полями кукурузы, но подсолнуховые поля попадались чаще и по ним ползли комбайны – из вздёрнутых выгрузных труб рвался чёрный-пречёрный поток семян, словно комбайны не урожай собирали, а выкачивали нефть.
Вдали обозначились лысоватые холмы и разбросанные по ним красночерепичные деревушки. Залюбовавшись ими, я одновременно почувствовала усталость после бессонной ночи и радость от долгожданного путешествия в глубь Болгарии. Вокруг всё было сельскохозяйственное, страдное. Земля нигде не простаивала, и лишь вдоль речек, деливших угодья, темнели куцые, будто обкусанные, деревца и грязноватые дикие кусты.
У съезда к Вратице пахотные участки ненадолго сменились пустырями, показались развалки советских лет. Местами я заметила свежие пожарища с извитыми границами там, где удалось залить пожухлую траву и остановить продвижение огня, а следом округа вновь оживилась.
Гаммер отметил, что у нас в Калининградской области столько всего не посажено – земли-то хватает, а заняться некому, – затем достал смартфон и попробовал найти в Хаскове магазин парфюмерии. Интернет работал медленно, связь едва держалась на одной полоске, и Гаммер быстро сдался. Я сказала, что в крайнем случае розовое масло отыщется в аэропорту Бургаса, и мы неожиданно разговорились о Давиде Иосифовиче. Я его плохо знала. Только здоровалась с ним, когда забегала к Гаммеру, и он казался мне угрюмым домоседом, а тут вдруг выяснилось, что в молодости Давид Иосифович много путешествовал. Сам не любил вспоминать о том времени, но Гаммер иногда доставал альбомы со старыми фотографиями и силой вытягивал из папы скупые слова о запечатлённых им людях и городах.