— Дорогая, что случилось? Это...
Она молча передала ему письмо.
— Я должна поехать к ним, Брент. Я нужна Мариль и Филиппу... О, бедный Филипп! — она снова залилась слезами.
Брент нежно покачивал ее, давая ей время выплакаться, прежде чем заговорить.
— Ты же знаешь, что не можешь ехать, Тейлор, — сказал он, когда рыдания утихли. — Сейчас рождения ребенка можно ожидать в любой момент.
— Я знаю. Я знаю, Брент, я, правда, знаю. Просто... Ах, я чувствую себя так беспомощно, так ужасно.
Прошло девять лет с тех пор, как она видела их. Филипп был полон решимости вернуть «Спринг Хейвен» былое величие. Мариль, безумно влюбленная в него, стояла рядом, пока они прощались с Тейлор и Брентом, держа на руках маленькую Меган, а маленький Мартин Филипп цеплялся за ее юбки. Забавно, что эта картина так четко запечатлелась в ее сознании. Потом у нее появились еще два племянника, которых она уже не видела, — Алистер и Кинсли.
Тоска по дому охватила Тейлор. Ей отчаянно захотелось увидеть брата, Мариль и всю их семью. Сознание, что она, возможно, так и не сможет этого сделать, только усиливало горе.
Она вытерла глаза, успокаивая дыхание.
— Со мной все в порядке, Брент. Давай посмотрим, что там с твоим обедом.
Он, поддерживая Тейлор под локоть, помог ей встать. Она улыбнулась мужу, посмеиваясь над собственной неловкостью. Они медленно направились в столовую, где, ожидая их, стоял накрытый стол.
— Где Бренетта? — спросила Тейлор, когда ее муж отодвинул для нее стул.
— С Рори и его лошадью.
— Где же еще ей быть? — подумала Тейлор, так как с тех пор, как Рори привел на ранчо молодую кобылку, Бренетту охватило благоговение. Она проводила столько времени, наблюдая, как Рори работает с лошадью, сколько Рори проводил с Огоньком.
— Тейлор, я хотел бы кое-что обсудить с тобой, — серьезно сказал Брент. — Ты выдержишь?
— Конечно, дорогой. Все, что волнует тебя, касается и меня. В чем дело?
— Ты знаешь мои чувства к Рори. Он все время был для меня как сын.
— Для нас, — прервала его Тейлор.
Брент улыбнулся.
— Для нас. Так вот, с Гарви... Мальчик вырос, Тейлор, но, кроме этой лошади, он мало что имел и мало что видел. У него живой, ясный ум.
— Тебе совсем не обязательно говорить мне все это. Ведь я обучала его, не забывай.
— Думаю, что неплохо бы в следующем году отослать его снова в Нью-Йорк. Пусть поработает пару лет учеником в банке. Боб Майклз присмотрит, чтобы он изучил дело до самых основ. Рори увидит немного больше в мире, чем только эти горы.
Тейлор задумалась.
— Ты считаешь, что это так важно? Мы ведь были так счастливы здесь, — она помолчала немного, потом спросила: — Ты думаешь, он захочет поехать?
— Сначала, может, и нет, но если я попрошу его, он поедет. Для него лучше, если он удалится от Гарви.
— Да, полагаю, ты прав. Нетта будет ужасно скучать по нему.
— Я тоже. Но к тому времени у нее появится братик или сестричка.
Тейлор улыбнулась таинственной улыбкой будущей матери, опуская руку на свой увеличившийся живот.
— Я надеюсь, что скоро. Очень скоро.
* * *
— Рори, ты правда думаешь, что она допустит меня?
— Конечно, малышка. Просто говори ей, что делать, и она сделает это.
Рори подтянул подпругу, потом подошел к Огоньку и погладил ее по носу.
— Теперь ты послушай, Огонек. Веди себя хорошо, так как на тебе поскачет Нетта. Не пускай пыль в глаза. Ты слышишь? — он почесал ее за ушами.
Довольный, что его послание понято, он взглянул на Бренетту.
— Садись. Она готова.
Бренетта с трудом сглотнула. Сон превращался в явь, у нее есть шанс прокатиться на Огоньке, а ее так сильно трясет, и она даже испугалась, что не хватит силы в ногах заскочить в седло. Бренетта сжала губы в мрачной решимости и потянулась к луке седла. Со вздохом облегчения она устроилась поудобнее, глядя вниз на Рори с казавшейся ей величественной высоты.
— Что сейчас? — спросила она.
Глаза Рори расширились от ее вопроса.
— Я думал, ты знаешь, как управлять лошадью. Если нет, то тебе лучше слезть.
— О, Рори! — сердито крикнула Бренетта. — Ты знаешь, что я имею в виду. Я никогда не была на лошади такой, как эта.
Он довольно посмеивался.
— Просто поезжай, малышка, — сделав пару шагов, он подпрыгнул и уселся на верхней перекладине загона.
Бренетта тронула поводья, и в течение нескольких минут они бодро двигались внутри загона. Когда она остановила рыжую лошадь перед Рори, лицо Бренетты светилось от радости.
— О, Рори, она фантастична. Я влюблена в нее. В мире нет ничего чудеснее ее.
* * *
— В мире есть только одно, что может быть чудеснее, чем это, — прошептал Тобиас, уткнувшись губами в ее шелковистые волосы. — Выходи за меня замуж, Ингрид.
Они лежали на одеяле, голова Ингрид покоилась на груди Тобиаса; их окружали остатки легкого ужина. Теплый воздух и полные желудки повергли их в молчание, пока каждый из них наслаждался близостью другого.
Ингрид подняла голову и недоверчиво уставилась на него.
— Замуж за тебя? Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?
— Ты не хочешь?
— Тобиас, — слабо возразила она, — конечно, я хочу. Но я думала... ну... с моим отцом...
Мозолистый палец пробежал по ее лбу, переносице, губам и остановился под подбородком, слегка запрокидывая голову Ингрид так, что солнце бабьего лета осветило любимые черты. Охрипшим голосом он закончил за нее:
— Ты думала, что я не смогу полюбить по-настоящему девушку, отец которой ведет себя так, как твой, девушку, которая убегает тайком на встречи со мной наедине, не имея при этом надежной компаньонки. Ингрид, — мягко добавил он, — неужели ты не понимаешь, что все это делает тебя еще более любимой?
Ингрид отвела от него взгляд. Он видел, как она пытается совладать со своими чувствами. Когда она снова взглянула на Тобиаса, глаза ее были влажными от невыплаканных слез, улыбка приподнимала уголки губ.
— Ты прав. Я должна была понять. Да, Тобиас. Я выйду за тебя замуж.
Казалось, сказать больше нечего. Он привлек Ингрид к своему долговязому телу, пристально глядя вверх на небо, точно такого же цвета, как и глаза девушки. Тобиас ощутил почти непреодолимое желание кричать от радости. Вместо этого он еще крепче сжал ее в своем объятии. В ответ она легкими поцелуями прикоснулась к его шее.
С тихим стоном Тобиас подтянул девушку выше, желая поцеловать ее. Он удивлялся, что она, такая бесстрастная с виду, могла быть такой пылкой, пламенной и страстной внутри. Казалось, губы ее, прижатые к нему, горели. Он почувствовал, как возрастает его желание, и резко перевернул ее на спину, прижав к одеялу. Он приподнялся над ней, стараясь успокоить дыхание.
— Думаю, тебе пора идти домой, пока не произошло то, что заставит нас сожалеть об этом дне.
Глаза Ингрид понимающе блеснули, и она поднялась с земли.
— Я люблю тебя, Тобиас, — прошептала она.
— А я тебя, моя маленькая полярная лисичка. Когда мы поженимся?
Тень промелькнула на ее лице:
— Па будет в бешенстве. Он... Да ты знаешь, какой он.
— Да, — мрачно ответил Тобиас. — Знаю.
* * *
Напряжение, повисшее в воздухе с самого утра, сильно не нравилось Бренту. Надвигалась гроза. Трава на полях, высохшая и пожелтевшая, как солома, казалось, затаившись, ждала дождя. Дождя, который, как подозревал Брент, так и не придет.
Он стоял на крыльце, глядя на мрачные, обведенные желтыми зигзагами облака. Повисла неестественная тишина, даже животные не издавали ни единого звука. Вспышки папиросы Тобиаса, который подходил в это время к дому, показались зловещим знаком.
— Скверно, — сказал Тобиас без всяких предварительных вступлений.