— Приголубил очередного новичка? — спросил Кнут.
— Да нет. Его самого вырубили.
— Что ты хочешь сказать? — заинтересовался Терри, что было для него совсем необычно. — Кто с ним дрался? Франкович?
— Нет.
— Тогда кто?
— Незнакомый тип действовал грубо, но своего добился.
— Как это вышло? — спросил Кнут.
— Затеяли возню, Броди его свалил, взял на удушающий прием, но тот вывернулся и припечатал по голове — коленом.
— Вырубил Лена Броди?
— А о чем я тебе толкую?
— Кто этот тип, Рэнди Кутюр?
— Он приходил о чем-то спросить, а уж потом все завертелось.
— Полицейский? — Терри постарался, чтобы по его голосу никто не заметил, что ему стало интересно.
— Нет. Копы тут же суют под нос свой жетон. А этот приходил дважды и ничего подобного не делал. Потом я выяснил, что он частный сыщик и задавал вопросы о Сантосе.
— Ну а ты что сделал? — Терри больше не скрывал своей озабоченности.
— Держался в сторонке, — ответил Кенни. — Мне сказали, что он какое-то время разговаривал с Франковичем. Потом ушел. Но я к тому времени уже слинял — повел Броди к врачу. Решил, как бы там ни повернулось, для меня так лучше.
— Согласен. — Терри надолго задумался, а потом продолжал: — А теперь тебе следует заглянуть к Франковичу и узнать, кто это был.
— Вот как?
— Именно так. Придешь — уши на макушке и спросишь: мистер Франкович или мастер Франкович, как ты его там называешь, кто был тот парень, который так обидел Броди?
— Ладно, — согласился Кенни без особого энтузиазма.
— Не делай из этого события. То есть не надо внеочередного визита. Зайдешь как обычно.
— Хорошо.
— И возвращайся с именем. — Терри разорвал зубами чили-дог напополам и продолжал с набитым мясом и тестом ртом: — Скажешь братьям.
Кенни молча кивнул.
Глава двадцать пятая
«Тупик — вот где он оказался. Причем уже во второй раз, — подумал Бэр, забираясь в машину на Пенсильвания-авеню напротив красного кирпичного здания, где размещалась редакция газеты „Стар“. — Вот и все достижения, если не считать головной боли. Плохо было то, что ухудшились отношения со Сьюзен». Бэра мучила совесть из-за того, что за эти последние дни он не разу ей не позвонил и не послал эсэмэску или электронную весточку. Хотя он и собирался, но не знал, что сказать. Он оставался безучастным к тому, как между ними воцарилось ледяное молчание. Бэр уже собирался предпринять что-то в этом направлении, но низко нависшие на небе, затмившие летнее солнце черные тучи усугубили в нем настроение, не способствующее такому шагу. Копание в коробках с вещами Бигби и Шмидта привело его к осознанию того, что он действовал словно на автопилоте — делал вроде бы что-то нужное для расследования, но не задумывался о следующем шаге, а это уже никуда не годится. Ему расквасили физиономию, а Броди вполне мог бы сломать руку или придушить. Или ребята в черных поясах всей гурьбой втоптали бы его в пол. Или он сам кого-нибудь застрелил бы в спортзале и получил срок. Предположения Дэннелса совпали с его собственными непродуманными теориями и вызвали жажду легкой мести. Вместо того чтобы проникать в суть вещей, он поспешил с выводами и в своем поведении руководствовался лишь догадками. В голове Бэра вновь зазвучали слова Джин Гэннон о том, что надо быть профессионалом. И он внезапно понял, что она хотела сказать.
Повернувшись к зеркальцу заднего обзора, Бэр увидел припухлость на переносице, покраснение да еще темные круги под глазами. На ощупь все было еще хуже. Последующие переломы не так страшны, как первый, а с того футбольного матча на первом курсе их было столько, что и не припомнить.
С расследованием дела Аурелио он так и не продвинулся, а теперь ему подкинули еще и новую проблему. Бэру крайне требовались информация и факты. Так бывало всегда: трудно определить, какой аспект дела самый важный. Ведь каждый требует к себе внимания и каждый по-своему значим. Дело даже не в том, чтобы охватить их все. Самая трудная часть работы — сложить фактики таким образом, чтобы получилась целостная картина. Чтобы этот процесс начался, необходимо внешнее воздействие — в форме настойчиво задаваемых вопросов и пожеланий. Причем оно должно проявиться в нужное время в нужном месте. Только тогда можно будет чего-то добиться от тех, кто знает о случившемся больше, чем говорит. Для этого Бэру требовалась ясность ума, но чтобы ее обрести, он должен был поговорить со Сьюзен, поскольку от нее в большой степени зависело его состояние. Бэр просмотрел достаточно кинофильмов, прочитал достаточно книг и прослушал достаточно песен в стиле кантри, чтобы осознать, что он повел себя с ней совсем не так, как надо, когда она сообщила ему то, о чем он и сам уже догадывался. В их отношениях что-то сломалось, и у Бэра возникло ощущение, будто ему в самую грудь проникли зубья ножовки. А может, причина тому Броди, который во время захвата так сильно надавил ему на грудину.