— Не знаю, что и сказать, чтобы тебя подготовить, — начал Фрэнк.
— Ничего не говори, — отозвался журналист и шагнул в теперь уже не закрытую дверь с фонарем в руке. Но через мгновение выскочил — бледный и шатаясь. Вскоре подъехали первые полицейские. Дрожащими руками Нейл зажег сигарету и с тех пор курил не переставая. Пока работала бригада следователей, они не обменялись ни словом. Во-первых, потому, что стояли далеко друг от друга — Бэр не хотел, чтобы их видели вместе. Но еще и потому, что сказать было нечего.
Теперь, перед тем как уехать, Фрэнк подошел к репортеру.
— Полагаю, говорить спасибо за такое неуместно, однако… — начал Рэти.
— И тебе спасибо, — ответил Бэр.
В этот момент у дома появился серебристый «краунвик», и из него показалась знакомая фигура капитана Помроя. Он подошел к полицейскому, которого Бэр не знал, и они обменялись несколькими словами. Помрой тут же взялся за мобильный телефон. Бэр подумал, уж не заметил ли он его. И тут подала сигнал его трубка.
— Да, — ответил он.
— Я же тебя просил, чтобы ты не ворошил дерьмо. А теперь что имею? Пресса в курсе, — послышался голос капитана.
Бэр отошел от Рэти:
— Я не мог подставляться. Ты сам сказал: «Никаких контактов». Вывернулся, как сумел.
— При помощи чертова репортера? — возмутился Помрой.
— Да, но находящегося в контакте с управлением и заслуживающего доверия. Утечка информации в обмен на то, что новость не появится на экранах телевизоров.
— Ты понимаешь, чего мне будет стоить этот выигрыш во времени?
Но Бэру после того, что он увидел в доме, было на это наплевать.
— Что еще у тебя для меня есть? — горячился капитан. — Что-то должно непременно быть.
— Пока ничего. — Бэр понимал, что полицейскому необходимо кинуть нечто весомое, а не одни теории и предположения по поводу некой семьи, терроризирующей лотерейные дома.
— Хочешь зашибить на этом деньгу?
— Разве похоже? — рявкнул в ответ Бэр. Они уже находились на таком расстоянии, когда телефон был практически не нужен.
— Тогда найди мне этих подонков, пока они не натворили чего-нибудь еще! — прошипел Помрой, снижая тон.
Между ними было только несколько ярдов мостовой, но они продолжали прижимать трубки к ушам. Затем, прежде чем Бэр что-то успел добавить, капитан разъединился, спрятал телефон в карман и сердитой походкой направился к дому.
— Что там еще? — спросил Рэти, когда Фрэнк снова присоединился к нему.
— Так, ничего, — ответил тот и сменил тему. — Тот, с кем ты контачишь, просил придержать информацию?
— Да. И я придержу. Хотя не так долго, как от меня хотят. На пару-тройку минут точно. Мне, разумеется, отплатят.
— Конечно.
— И тебе тоже достанется за то, что посвятил меня в эту историю.
— Насчет этого не парься, — ответил Бэр. — Забудь.
— Ты мне расскажешь, чем здесь занимался? — спросил репортер.
— Рассказал бы, Нейл, но не могу, — мотнул головой Фрэнк.
— Понятно. — Журналист посмотрел на него так, словно пронзил взглядом, и у Бэра создалось впечатление, что он все прекрасно знает. Хотя в каком-то смысле так оно и было. Рэти мог не располагать деталями, но прекрасно представлял: все, что он увидел, — следствие жестоких забав морально падших и озверевших обывателей, стремящихся лишь к наживе и тем самым заполняющих пустые колодцы своих душ.
Они немного постояли, затем Нейл снова заговорил:
— Слушай, Фрэнк, это уже не имеет отношения к данному делу. — Бэр сразу понял, что последует дальше. — У вас все в порядке со Сьюзен? У нее такой вид, словно она постоянно ходит под дождем.
— Честно говоря, не знаю, — ответил Бэр, не в силах в этот момент скрывать правду. — Мы как-то разошлись. В последнее время это стало очевидным.
Рэти понимающе кивнул:
— Она потрясающая женщина.
— Не сомневаюсь. Но я не уверен, надо ли нам быть вместе.
Нейл вздохнул, выпустил клуб сигаретного дыма, выбросил окурок и растер его на земле подошвой.
— Не спеши открещиваться, если в тебе осталась хоть капля жизни.
Бэр мрачно посмотрел на него.
— Ее во мне с каждым днем все меньше и меньше, — надо ли было продолжать и признаваться Рэти, что он на самом деле думал? Человек живет в мерзком, убогом мире, полном смерти, не понимая, что творится вокруг. Люди в панике и отчаянии, и чем больше они пытаются узнать, тем дальше истина ускользает от них, поэтому многие обращаются к Богу, хотя он им ничем не отвечает. Ничего из этого для журналиста не является новостью, и он вряд ли пожелал бы такой жизни для Сьюзен, особенно если представляет, в каком она теперь положении.