— Хорошо. Скажите, откуда у меня шрам, и я готов сотрудничать.
— На сегодня информации достаточно. А пока — вот это…
Ракеш достал из кармана пиджака конверт и положил его на стол перед молодым человеком.
— Паспорт и водительское удостоверение я передам вам завтра, просто у меня не было вашей фотографии.
Манфред недоверчиво посмотрел на собеседника, взял в руки конверт и, встряхнув, высыпал содержимое на стол. Перетянутая резинкой пачка банкнот, ключ от гостиничного номера, медицинская страховка на имя гражданина Германии Манфреда Фишера. Молодой человек повертел в руках карточку и уставился на посетителя.
— Это моё имя?
— Нет, ваше полное имя Манфред Фредерик фон Лист.
— Почему Фишер?
— Под этим именем вас в Германии ни одна собака не найдёт.
— Да что вы несёте?! От кого мне прятаться!
— Это всё, что я могу для вас сделать, Манфред.
— Ну хоть что-нибудь ещё… Я же вообще ничего не понимаю… не помню, черт!
— Хорошо. Я приберёг это напоследок. Скажите, что это?
Ракеш вытащил из кармана игральную карту и положил её на стол перед парнем.
— Восьмёрка пик, — едва взглянув на карту, ответил Манфред, — к чему это?
— К тому, что всё не так безнадёжно, господин Лист. Это один из самых простых тестов. Вы ничего не помните, однако совершенно правильно назвали масть и достоинство карты. Думаю, что и партия в покер не составит для вас большого труда. Разве вас самого это не удивляет? Собственно говоря, тест был больше для вас, нежели для меня…для вашего спокойствия, скажем так.
Ракеш посмотрел на часы, встал из-за стола, попрощался и, уже выходя в коридор, бросил через плечо:
— Чем скорее вы покинете госпиталь, тем лучше. Я вас предупредил, остальное — за вами.
Как только за Ракешем закрылась дверь, Манфред собрал содержимое конверта со стола и запихнул в карман халата.
«Чертовщина какая-то», — подумал он и тут заметил, что Ракеш забыл свою спортивную сумку. Она лежала на том же месте, где он её и оставил — под столом, у самой стены.
— Вот дьявол!
Манфред схватил сумку, подошёл к двери, рванул на себя и выглянул из палаты.
Подсвеченный холодными люминесцентными лампами коридор был пуст.
Вечером в палату к Манфреду вошёл тот самый эскулап, который принимал участие в утренней суматохе. Вернее, не вошёл, а вкатился. Абсолютно лысый и круглый, как шар, доктор остановился возле койки Манфреда.
«Доктор Герберт Хейтель», — прочитал Манфред на бейджике, приколотом к халату.
Герберт поправил очки и улыбнулся.
— Как самочувствие?
Врач сел напротив и пристально посмотрел на пациента. Только врачи и следователи имеют способность к таким циничным и вместе с тем заинтересованным взглядам. Даже абсолютно здорового или невиновного человека они могут заставить паниковать.
— Самочувствие — вполне. Можете освободить моё место, — молодой человек похлопал ладонью по больничной койке, — у вас наверняка есть те, кто нуждается в лечении больше, чем я, так?
— Не совсем. Я ещё раз просмотрел вашу историю болезни… — доктор Хейтель почесал кончик носа и слегка замялся. — У вас довольно сильная гипоксия.
— Что это?
— Кислородное голодание. Такое ощущение, что вы не далее как сегодня утром покоряли Монблан. К тому же ваша амнезия…
— А с ней что не так?
— Дело в том, что люди с такими симптомами часто ведут себя неадекватно. У них нарушена ориентация, они раздражительны или наоборот — сонливы… Бывают довольно сильные психические расстройства. Да и потеря памяти чаще всего носит фрагментарный характер.
— К чему вы клоните, доктор?
— К тому, что ничего этого не наблюдается.
— Я спал, разве нет?
— Это не то. Это обусловлено обычной усталостью. Я говорю о сонливости иного характера…
— И?
— Вы либо симулируете, что вряд ли, либо… — доктор снова замялся и поправил очки.
— Либо что?
— Нетипичные, довольно редкие симптомы… Я бы попросил вас задержаться в клинике. Скажем так, мне ваш случай интересен. Я бы хотел…
Манфред внезапно вспомнил о пиковой восьмёрке. Она представилась ему оплотом и защитой. Он сможет. У него хватит сил справиться со всем самостоятельно. Без помощи врачей и прочих помощников, включая Ракеша. Манфред решил, что сам разберётся и с гипоксией, и с амнезией. Ещё не хватало, чтобы на нём изучали «интересные случаи».
— Могу вас разочаровать, — сказал он. — Я уже кое-что вспомнил.
— Неужели?
— Ну да, имя… Меня зовут Манфред Фишер. Приятно познакомиться, герр доктор.
Герберт рассеянно пожал протянутую руку. Манфреду даже показалось, что Хейтель действительно разочарован.
Не поймёшь их, врачей этих. Казалось бы, радуйся, если больной пошёл на поправку, память у него восстанавливается. Так нет, интересный клинический случай ему важнее чужого здоровья. «Нужно успокоить старика», — подумал парень.
— Не переживайте вы так.
— Да я, собственно… — растерялся эскулап, но Манфред не дал ему договорить.
— Память моя не восстановилась, герр доктор. Полчаса назад у меня был посетитель… Школьный приятель. Он обо всем и рассказал. Так что…
— Странно. Дежурная сестра сообщает мне обо всех посетителях. Должна сообщать, по крайней мере. Чёрт знает что… Когда, вы говорите? Посетитель когда был?
— С полчаса назад примерно. Как раз сестра мне и сообщила. У неё и спросите. Худая такая… Она при мне связывалась с регистратурой. Так что там насчёт выписки, герр Хейтель? Могу я получить обратно свои вещи? Я хотел бы сегодня же покинуть клинику, а рассчитаться могу прямо сейчас.
— Мне кажется, что вам лучше остаться до завтрашнего утра. А там посмотрим. Об оплате не переживайте. Земельный комитет и транспортники взяли на себя все расходы. Вина водителя, так что платы не нужно.
— Довольно любезно с их стороны.
Доктор Хейтель вышел из палаты и спустился на первый этаж. Прошёл к прозрачной стойке регистратуры. Вид у него был достаточно грозный, поэтому молоденькая сестра, ещё издали заметив доктора, поднялась со стула. Подойдя ближе, Хейтель обрушил на несчастную накопившееся раздражение.
— Где дежурная сестра? Вы же знаете правила! Какого дьявола вы тут все делаете?! Почему не доложили о посетителе в двести сороковую? Я вас спрашиваю!
Девушка залилась румянцем и показала рукой куда-то за спину доктора. Хейтель развернулся. В их сторону шла та самая сестра, которая днём сообщила Манфреду о посетителе. Держалась она при этом невозмутимо и самоуверенно. Эта самоуверенность особенно раздражала Хейтеля. Но на этот раз это ей с рук не сойдёт. Он открыл было рот, чтобы повторить свою тираду, но сестра его опередила.
— Я не успела вам сообщить, доктор. Посетитель только что поднялся наверх. Я пыталась найти вас, а потом мне нужно было в ординаторскую и в сто двадцать седьмую…
— Как это — только что? Какой посетитель?
— Из полицейского управления. Минут пять назад. Пришёл, показал удостоверение… Пациентом, мол, полиция интересуется.
— Полиция? А тот? Тот, который днём приходил? О нём почему не доложили?
— Днём никого не было, доктор.
Дежурная сестра перегнулась через стойку и взяла журнал регистрации. Пролистала несколько страниц и, остановившись на одной, показала запись Хейтелю. Доктор уставился на строчки поверх очков. Сестра ещё раз переспросила врача:
— В котором часу? Днём, вы говорите? Не было никого в двести сороковую… Вот, посмотрите.
— Чёрт знает что такое! — в сердцах бросил доктор Хейтель, развернулся и направился по коридору.
Полицейский поднялся в лифте на третий этаж клиники, вышел в фойе и прислушался. Вечерний обход уже закончился, поэтому никого из персонала на верхних этажах, скорее всего, не было.