Девушка взяла Фреда под руку, и они направились в сторону набережной. Всю дорогу до дома Марты Лист так и не заметил ничего подозрительного. Но присутствие в ресторане наблюдателя не давало Манфреду покоя. Теперь и встреча в переходе не казалась ему случайной. Марта заметила беспокойство Фреда, пыталась его расспросить, но Лист только отмахнулся и соврал, что никак не может сориентироваться в городе.
Они попрощались возле дома, и он пообещал позвонить, как только закончит свои неотложные дела.
Около полуночи Лист подошел к отелю “Сенатор”. На противоположной стороне ярко светились окна кафе. Через стеклянный витраж он заметил Ракеша, сидевшего за угловым столиком. Манфред пересёк улицу и, оставаясь незамеченным, подошёл ближе. Ракеш нервно озирался по сторонам, иногда поглядывая в окна. Ворот его пальто был поднят, руки в карманах, на столике чашечка кофе. Ни дать ни взять шпион — любитель. Фред вспомнил сегодняшнее утро, когда индус с серьёзным видом осматривался перед входом, опасаясь слежки. Теперь он торчал в ярко освещённом зале, на виду у всей улицы, и усиленно боялся. Это было заметно.
Лист вышел на свет, постучал пальцем по стеклу и поманил Ракеша рукой. Тот чуть не расплескал по столику кофе, рассчитался и выскочил на улицу.
Они свернули за угол, в менее освещённый переулок.
— Ну, слава богу. Я уже начал волноваться.
— Я думал, что вас подстрелили. Вы уже были в номере?
Ракеш кивнул и ответил, что, конечно, он был в номере, перед этим долго наблюдал за отелем из подъезда соседнего дома и вот теперь ещё и из кафе. Спросил Листа, как ему удалось скрыться от погони.
— Сначала вы мне расскажите.
— Мне нечего рассказывать. Я увидел, что никого позади нет, вызвал такси и почти сразу приехал сюда.
— Странно. Почему тот, второй, не побежал за вами?
— Вы им нужны, не я.
В процессе разговора Манфред не мог избавиться от ощущения, что Ракеш врёт. Индус это заметил.
— Послушайте, я же пытаюсь вам помочь, и специально повёз на Хауптфридхоф именно этой дорогой. Не к центральному входу, а к боковому. Я так же, как и вы, боюсь, что нас могут выследить.
— Кто вам сказал, что я боюсь? — удивился Манфред.
— Хорошо, вы не боитесь. Я боюсь.
— Скажите тогда, что им нужно.
— Не могу пока. Завтра в Страсбурге…
— С чего вы взяли, что я полечу с вами в Страсбург? — перебил Лист.
— Если хотите докопаться до истины, то вам придётся лететь туда, куда я скажу. Вы, кажется, забыли наш уговор — информация в обмен на доверие.
На этот раз Ракеш говорил решительно, как человек, который знает, что делает. Но Манфред не собирался уступать.
— Что они ищут, Ракеш? Может быть, то же самое нужно и вам, а?
— Завтра во Франции вы сами всё узнаете. Всего один день, Лист. Один день.
— Чёрт с вами! — сдался Лист.
Манфред рассказал о погоне, о драке. Упомянул о том, как петлял по городу и вышел к дому, который его заинтересовал по дороге на кладбище, и о том, что ему удалось вспомнить.
— Меня выслеживали ещё до того… — Фреду не очень хотелось говорить о собственной смерти, поэтому он закончил фразу: — до того события.
— Вот видите, вы здорово продвинулись за эти два дня.
— Значит, это правда?
— Насколько я знаю, за вами уже тогда установили наблюдение.
— А точнее?
— Я же вам говорил, что родился позже.
— Вы меня, мягко говоря, удивляете. Как будто от вас убудет, если вы мне расскажете правду. Этого вы не знаете, это знаете, но не скажете… По непонятной причине.
— Думаете, я не знал, где находилась ваша франкфуртская квартира? — спросил индус.
— Думаю, что знали.
— Если я расскажу вам всё, что мне известно, боюсь, ваше сознание этого просто не вынесет, понимаете? Это одна из причин. Если я вам всё выложу, как вы этого хотите, то вполне возможно, вы потеряете массу важных деталей. Вы сами должны вспомнить… Сами.
Ракеш сделал ударение на последнем слове. Манфред не нашёлся, что ответить, вспомнив состояние шока, которое он испытал на кладбище. Лист решил не говорить Ракешу о молодом человеке из ресторана — не исключено, что просто показалось, ведь последние события могут у кого угодно спровоцировать манию преследования.
Размышляя об этом, он рассеянно слушал последние инструкции Ракеша.
— Завтра в семь утра мы встречаемся в международном аэропорту. Вылет в восемь тридцать. В Страсбурге будем к одиннадцати. От оружия нужно будет избавиться, выбросите его в контейнер.
— А незапланированной встречи утром не будет? Как сегодня на кладбище, например? Пистолет бы не помешал, случись что.
— Это один из самых крупных аэропортов в Европе. Народу — тьма. Имена в паспортах им неизвестны. Так что нас трудно будет отыскать. И ещё… Если уверены, что за вами не было слежки, то завтра они будут ждать вас возле дома на Берлинерштрассе. Возможно, что они уже были там, и вы просто разминулись. Считайте, что вам повезло.
— Значит, про квартиру им тоже известно?
— Самое ужасное, что им известно каждое наше действие. До сегодняшнего вечера мы были на шаг впереди. Не исключено, конечно, что, потеряв ваш след здесь, они уже завтра продолжат поиски в Страсбурге. Но я надеюсь на лучшее.
Понимая, что разговор закончен, Манфред предпринял последнюю попытку.
— И всё-таки, что им нужно? Что они пытались найти в моей квартире?
— Думаю, во Франции вы и сами ответите на этот вопрос. А сейчас вам лучше вернуться в гостиницу и хорошенько выспаться. Завтра будет тяжёлый день.
Думать о событиях сегодняшнего дня он не хотел: кладбище, погоня, знакомый дом на Берлинерштрассе… Это не те мысли, с которыми стоит засыпать. Единственное светлое пятно за эти дни — Марта. Манфреду вдруг пришло в голову всё бросить, исчезнуть и начать новую жизнь. Но вероятность, что его найдут, была слишком высока. Ведь сумели же его выследить сразу после аварии. Видимо, у тех, кто его преследует, есть свои методы. И, скорее всего, от дальнейших поисков они не откажутся, слишком цена высока.
Как ни старался, Лист не мог избавиться от вопросов, на которые ответов не было: кто преследователи? Что им нужно? Кем является в этой игре Ракеш, другом или предателем? Кто он сам?
Манфред переложил пистолет под подушку, лёг, не раздеваясь, и практически сразу уснул.
Со второй попытки гауптман и его группа добрались до обеих вершин Эльбруса, установили флагштоки и вернулись к “Приюту одиннадцати”. Вслед за этим в отеле появились сотрудники Аненербе, несколько дней рылись в дневниках и записях, изучали документы из лаборатории, затем погрузили всё это в ящики и вывезли.
Гроот и большая часть егерей спустились в долину Джилы-Су, где теперь располагался временный аэродром.
“Фокке-Вульф” заходил на посадку ежедневно в одно и то же время. Транспорт освобождали от груза, и “Кондор” снова выруливал на взлётную полосу. Металлические мачты, антенны и оборудование, спрятанное в деревянные ящики, грузили на транспорт и поднимали на небольшую площадку в километре от Джилы-Су. Полёты прекратились только в середине сентября.
Боевые операции не проводились, русских давно уже не было видно, и команда гауптмана была задействована только для охраны “Приюта одиннадцати” и секретной лаборатории Аненербе, которая разворачивалась на высокогорной площадке.
Манфред с отрядом из двадцати стрелков всё это время оставался в горном отеле.
Сколько он здесь? Два месяца, а может, три? Или больше? От бездеятельности и мрачных предчувствий понятие времени перестало восприниматься как нечто стабильное и точное. Невыносимо вытягивалось днём и стремительно сжималось ночью.
С фронта приходили довольно мрачные сводки: шестая армия Паулюса завязла под Сталинградом, прорыв Манштейна закончился полным провалом. Не сегодня-завтра русские начнут наступление на Кавказе. И скорее всего, им придётся уходить, чтобы не оказаться в котле. Фред ловил себя на том, что с радостью покинет отель, оставит эти чужие горы. Эта предательская мысль первое время пугала его, но постепенно он свыкся. Вспомнил слова Гюнтера о России: “Мы оставим там много зубов, лейтенант. А возможно, и все…”