Странно, но сначала они думали что-то подобное и о Генке. Что он доводит их для собственного удовольствия. Маленький мальчик смеяться любил, сделает гадость и ржет, как дебил. Примерно так.
Она смотрела на Лиду, которая прихорашивалась, собираясь идти ужинать, и какое-то странное чувство, какая-то брезгливая жалость тугим комком подступила к горлу. А той все было по барабану. Странно, но раньше Оксана считала абсолютно бессовестным существом Лору. Но оказалось, что по сравнению с Лидой - той Лидой, которую они узнали теперь, - Лора была просто воспитанницей закрытой католической школы.
Впрочем, что там говорить. Все они оказались совсем не теми, за кого себя выдавали. Маски... Все они носили маски. И Генке пришлось потрудиться, чтобы их сорвать. Зачем? Кому от этого стало лучше? Разве что ему самому?
Оксана вдруг подумала: может быть, Генка просто доказывал себе, что даже самые лучшие, самые близкие на самом деле оказываются элементарными сволочами. И таким образом облегчал себе предстоящий переход. Если все так плохо на этом свете, стоит ли за него цепляться!
Она вспомнила о Вадиме. Снова вспомнила - потому что думала о нем почти постоянно. Первый вечер в этой гостинице, бар. Рядом Макс дремлет, положив голову на стойку. Вадим говорит ей о том, что самый лучший выход - признаться. Что так будет лучше. Взгляд напряженный, речь сбивчивая, руки ходят ходуном, не находя себе места. Кого он уговаривал - себя, ее? Она кивала, соглашалась - а что еще оставалось делать? Она просто не знала, как себя с ним вести.
Вязкий, тошнотворный привкус вины - сколько лет уже она живет с ним? Пора бы и привыкнуть. Но она не смогла. И поэтому всячески пыталась от этой своей вины откреститься. Она не виновата. Виноват кто-то другой. Но не она. Нет, она тоже виновата, но не так сильно. Просто она - жертва обстоятельств, которые были сильнее ее. Становилось легче.
А что теперь? Ведь если не было б у нее этой мерзкой тайны, как знать, оказалась бы она здесь?
И что теперь эти сто пятьдесят тысяч! Генке не смогли помочь ни все его деньги, ни все его связи. А для них? Плата за больную совесть? Как она сможет взять эти деньги, тратить их, зная, что...
- Ох, нет, нет! - хриплым басом сказала вдруг Лида, с закрытыми глазами садясь на постели. - Нет! - и упала обратно.
«Волобуев, вот ваш меч!» - усмехнулась Оксана.
Интересно, думает ли Лида о том, что произошло? Неужели не сожалеет ни о чем, кроме того, что попалась? Или только радуется привалившему наследству? Неужели она действительно хочет получить этот дом, о котором Оксана не могла вспоминать без содрогания?
Господи, но что же делать?!
* * *
6 января 2000 года
- Сочельник, - вздохнула Оксана, когда они с Вадимом, Лидой и Максом сидели за завтраком. - Что делать будем?
- В каком смысле? - с набитым ртом спросила Лида.
- Ну как, праздник ведь.
- Скажите, пожалуйста, какие добрые христиане! - хмыкнул Макс, намазывая масло на половинку роглика. - Наверно, тот, кто Генку кокнул, сначала перекрестился и сказал: «Благослови, Господи!»
- Тебе видней! - ехидно улыбнулась Лида.
- Опять?! - видя, как Макс побагровел и надулся индюком, Вадим хлопнул ладонью по столу. Кофе выплеснулся на пластиковую скатерть. Кругом замолчали и стали оглядываться на их столик. - Неужели нельзя не собачиться?
- Нельзя! - хором ответили Макс и Лида.
- Люди смотрят, - безуспешно пыталась урезонить их Оксана.
- Плевать! Пусть смотрят! - мотнул головой Макс, но тон сбавил. Надев ослепительно-публичную улыбку, предназначенную для посторонних, он повернулся к Лиде: - Слушай, ты, футляр для фаллоимитатора, если ты еще раз мне на пути попадешься, я тебя так разложу на многочлены, что потом ни один математик обратно не решит.
- Че-го?! - Лида чуть языком не поперхнулась. - Чего ты сказал?
- Ты еще и глухая в придачу? Лида - парень неплохой, только ссытся и глухой. И не «чего», а «что», деревня!
- Да прекрати ты, Макс! - Оксана дернула его за рукав, но тот только отмахнулся. - Вадим, ну скажи ты ему!
Но вмешаться Вадим не успел, потому что Лида, вся пунцовая, совсем как ее дурацкая кофточка, отороченная перьями, вскочила и выплеснула Максу в лицо чашку кофе.
- Ненавижу! - прошипела она и, прежде чем Макс успел опомниться, повернулась и пошла к выходу. Дорогу ей преградила официантка. Пожав плечами, Лида вытащила из кармана купюру и небрежно махнула рукой, отказываясь от сдачи.
Качая головой и бормоча что-то себе под нос, официантка подала Максу салфетку. Все вокруг смотрели на них, как на слона в цирке.
- Короче! - Макс вытерся и бросил салфетку на стол. - Предупреждаю. Если эта... - он бросил косой взгляд на Оксану, - если эта курва еще раз мне попадется под ноги, я за себя не ручаюсь. - Он встал. - Вадь, расплатись за меня, потом сочтемся.
- ..! - тихонько прокомментировала Оксана, когда Макс вышел.
Вадим рассеянно кивнул. Постепенно публика вернулась вниманием в тарелки. Зальчик снова заполнил негромкий гул голосов, звяканье вилок и ложек.
- Как ты думаешь, чем все закончится?
Отвечать не хотелось. Вообще не хотелось разговаривать. За ночь вчерашняя обида выросла до размеров упитанного Голиафа. Опять притворяется. Опять врет. Не говоря уже о том, что она с самого начала от него скрыла. Что это было, интересно?
«Эй, сбавь обороты, - поднял голову адвокат. - Чья бы корова мычала!»
«Зато я не убивал Генку!»
«Ты просто не успел!»
«Да ничего подобного!»
Оксана подождала ответа, потом закусила губу и опустила глаза. Повозила ложечкой по лужице пролитого кофе, превращая ее в длинношеего бронтозавра. Потом резко встала и вышла.
Видали! Переживает она, внезапно разозлился Вадим. Раньше надо было думать.
И тут же ему стало стыдно, да так, что запылали не только уши, но, казалось, даже пятки. А если бы он действительно убил Генку?! Неужели не думал об этом? Думал, не один раз думал. Еще в Праге. И в горах, когда Генка с Оксаной пошли кататься на лыжах. И даже тогда, когда погас свет. Не затем ли он пошел в Генкину комнату? Нет? И может это утверждать, положа руку на сердце?
Так вот если бы он действительно убил Генку, чего бы он ждал тогда от Оксаны? Понимания? Любви и преданности несмотря ни на что? Даже несмотря на все то, что от нее скрывал?
- Но ведь это же... Это же... - от возмущения Олег никак не мог вспомнить простейшие чешские слова. - Это просто подтасовка фактов!
- Странно, пан Попов, - вежливо улыбнулся капитан, оставив глаза совершенно равнодушными, - но вы не производите впечатления такого... поборника справедливости. Насколько я понимаю, мое решение вполне в интересах ваших сограждан.
- Вы оставляете убийцу безнаказанным! Неужели вы сами верите, что это правда?
- Разумеется, нет. Напротив, я почти стопроцентно уверен, что и пана Савченко, и пани Бельску убил другой человек. Мне очень жаль, что приходится бросить тень на имя пани, но... Поймите, это преступление из разряда тех, которые невозможно раскрыть.. У каждого был мотив и возможность. Зато нет улик. Нет доказательств. Любое логическое построение будет моментально разбито мало-мальски грамотным адвокатом в пух и прах. Кроме того у меня нет времени. Я не могу задерживать их здесь. Конечно, я могу отпустить их и продолжать следствие. Но чисто формально, потому что ничего нового в отсутствие подозреваемых узнать не смогу. Я могу передать все материалы в Петербург, могу подать ходатайство о совместном ведении расследования. Но это опять же ничего не даст.