Семеро магистратов задумчиво надули губы, но Ясноутр сказал:
- Гм?
Вот так и случилось, что спустя несколько недель после этого разговора три поспешно собранные армии обрушились на несчастный Кайлам. Его корабли были захвачены, его порт разрушен, его амбары сожжены, казна разграблена, а богатейшие купцы и мореходы проданы в рабство за океан. Похожий на пантеру образ Янга, его божества, был торжественно перевезен в Дамвин и установлен в большом храме. Олианта переселили в очень маленький храм на задворках и забыли о нем.
Остальные города Междуморья были прямо-таки шокированы такой дерзостью. Они стали ждать, что из этого выйдет.
А вышло то, что несколько сильных гроз обрушилось на побережье у Дамвина. Вода в реке сильно поднялась и смыла весь ил, из-за которого мелел порт.
Тут все города принялись в срочном порядке возводить стены, набирать армии, закупать лошадей и оружие - в общем, готовиться к войне.
Подготовка к войне, как хорошо известно повсюду, а теперь стало известно и в Междуморье, занятие на редкость увлекательное. Скоро люди Страны Семи Богов научились ценить радости и горести осад, грабежей, сожжения урожаев, рабства, резни и массовых изнасилований. За этим последовали голод, поветрия и непосильные поборы.
Уцелевшее население Кайлама, чувствуя себя незаслуженно обиженным, провело молниеносный ночной набег на Иомбину и, торжествуя, вернулось домой с тамошним богом Колимом. В ответ армия Иомбины обложила Майто, потребовав выдачи ей святого Майта.
Как долго все это могло продолжаться, одни боги знали, а возможно, не знали и они.
Единственный бог, который не стал терпеть все это, был Карцван из Утома, что Посередине.
- Это, - заявил он как-то собравшимся магистратам, - должно прекратиться!
Все восемь покорно уткнулись лбами в пол. Надо пояснить, что они уже стояли на коленях, а потому это не составило труда даже самому старшему из них. Храм Карцвана был одним из самых пышных, если не самым пышным в Междуморье. У него были мраморные колонны и гранитный пол. Сам Карцван был теперь уже почти в рост человека, хотя порфир, из которого он был изваян, и уступал чистотой прежнему нефриту, да и качество резьбы стало похуже. Например, левое жвало его было слегка короче правого. Зато наваленные перед ним подношения не поддавались исчислению.
- Половина доходов казны спускается на оружие, - раздраженно сказал кузнечик. - Мой новый восточный портик, похоже, не достроят никогда. И у меня нет ни малейшего желания переезжать в какую-нибудь дыру с влажным морским климатом. Разве не ясно, что кто-то должен прекратить все это? Он не стал дожидаться ответа. - Разве не ясно, что Утом Посередине, в силу своего местоположения самой судьбой предназначен быть первым и главным городом Междуморья? А я - быть его главным богом? - добавил он на случай, если магистраты не поймут намека.
- Воистину так, - промямлил тогдашний председатель.
- Тогда мы должны взять власть, - продолжал бог. - И поскольку мы не можем доверять другим богам, то бишь городам, в достижении этой цели, нам надо поискать союзников дальше.
Горе, горе! Печален становится мой рассказ, а дальше он будет еще печальнее. По наущению городского бога отправили магистраты послов к варварам.
Далеко за покрытыми вечными льдами горными пиками, за опасными перевалами лежит страна зеленых степей, где живет воинственный народ кочевников-скотоводов. Я не упоминал о нем раньше, ибо в этом до поры до времени не было нужды. С той поры, когда мир был юным, кочевали они по степям небольшими племенами, и их собственных кровавых распрей им вполне хватало, чтобы не зариться на цивилизованные южные страны.
И надо было случиться такому, чтобы именно теперь среди них появился вождь, и имя ему было Ханнаил. Ханнаилом Ужасным его назвали потом.
Еще в молодые годы, не отрастив даже бороду, прославился он как свирепый боец, каких варвары называют пожирателями крови. Однажды он оказался один в горах. За ним гнались, его косматая лошадка хромала, и он почти умирал от голода и холода, ведь одет он был лишь в обычные для его народа кожаные штаны - не лучшее одеяние для заснеженных гор.
В конце концов он подъехал к каменистому склону под высоким утесом и увидел над собой темное отверстие большой пещеры. Он спешился и, ведя коня в поводу, поднялся по склону к пещере, рассчитывая, что, может, получится укрыться там на ночь. Ветер дул северный.
Не успел он шагнуть внутрь, как из глубины пещеры раздался громовой голос:
- _Кто ты?_
Его конь шарахнулся, он натянул повод, пытаясь удержать его, и они соскользнули по склону немного вниз. Когда он справился наконец с капризной скотиной, он снова подвел ее ко входу в пещеру, хотя волосы у него стали дыбом от страха.
- Я Ханнаил! - объявил он.
- Чей Ханнаил?
- Ханнаил ничей, - отвечал юноша. - У меня нет бога. Я убил отца и дядек, и их бог выгнал меня. А теперь мои родные и двоюродные братья преследуют меня, чтобы убить.
- Я - Хол! - произнес голос. - Поклонись и почитай меня, возьми меня своим богом, и я сделаю тебя правителем всего вашего народа.
Радостно рассмеялся Ханнаил и пал ниц, славя Хола и пообещав ему сделать его навсегда своим единственным богом.
- Вот и хорошо! - ответил бог. - А теперь принеси мне в жертву твоего коня.
Ханнаилу грозила ночь в пустынной земле, без еды и питья, и не было у него другого средства передвижения, кроме верного коня, но он выхватил меч и перерезал горло верному коню, и вымазал себе по дикому обычаю своего народа лоб свежей кровью.
Немного погодя его родные и двоюродные братья подъехали и окружили его. Он так и стоял перед входом в пещеру, не делая даже попыток взяться за меч или лук.
- Готовься к смерти, - сказали они, а кто-то еще и добавил: Мучительной!
- Прежде выслушайте меня! - отвечал Ханнаил, и поведал им о своем новом боге и как Хол обещал сделать его правителем всего их кочевого народа, и восславил он силу и жестокость Хола.
Его родные и двоюродные братья подняли его на смех и потребовали, чтобы бог сам подтвердил это, а иначе они убьют преступника, как требуют того законы их предков.
И воззвал Ханнаил к богу, чтобы тот подтвердил его слова. Сначала тот не отвечал, но Ханнаил не дрогнул в своей вере, продолжая взывать к нему, даже когда мстители швырнули его на землю и начали сдирать с него кожу. Только тогда ветер, снова завернул к северу, и бог заговорил из пещеры.