Мои грезы оборвались. Я снова сидел в полутемной, холодной зале, освещенной лишь догорающим огнем в камине. Стропила над головой пощелкивали и потрескивали, приспосабливаясь к перепаду температур. А Тиккенпфайффер еще не кончил своего рассказа.
- И в соответствии с полномочиями, данными ему вышеозначенным Холом, Верноместь объединил под своей легитимной властью Семь Городов и степи в единое Верлийское царство...
Как легко все выглядело в изложении этого жалкого писаки! На это ушла жизнь целого поколения, и это Дусс сделал все, а вовсе не Верн. Дусс был в их семье политиком. В конце концов разве его брат не обещал восстановить в Междуморье демократию и только потом изобрел легенду, что это бог провозгласил его царем. Как следствие этого восстание еще долгие годы теплилось в подполье. Дусс предложил компромисс, согласно которому монарх правит, опираясь на советы избранных представителей. Схема была довольно громоздка, но не без достоинств. Люди получили кого-то, кого можно славить в хорошие времена, и еще кого-то другого, кого можно свергнуть к чертовой матери в плохие.
Я не остался в стране смотреть на все это. Я успел посмотреть издалека - на царскую свадебную процессию и услышал в день отплытия весть о помолвке Дусса. Много лет спустя я услышал на базаре в далекой стране, что оба брака оказались удачными.
- Следуя прецеденту, который создал Верноместь, - бубнил нотариус, его сын Яснорассвет также посетил означенную пещеру, где вышеупомянутый Хол подтвердил его права как законного наследника.
И ни слова о восстановленных из пепла городах, о просвещении отсталых варваров, о пышной столице, в которую превратился Утом, что Посередине? Правда, многое из этого было осуществлено позднейшими правителями. На все это ушло больше века.
- Смерть Верночести, не оставившего наследника, создала новый, так сказать, специфический прецедент...
Я навострил уши.
- Претенденты на престол предстали в конце концов перед вышеупомянутым Холом, и он сделал из них выбор, чем выказал, во-первых, свою готовность и в дальнейшем лично разрешать конфликты такого рода, а во-вторых, приверженность к сохранению основополагающего принципа прямого наследования. Дальнейший юридический казус имел место с восшествием на престол Чистожемчужины, каковую даму бог объявил царствующей императрицей - "к удивлению многих и зависти ее родных", как справедливо заметил ученый доктор Форштайн.
Я снова потерял интерес к рассказу. Огонь в камине почти догорел, заполнив комнату дымом. Ставни снова начали хлопать. Я обдумал свою дальнейшую стратегию. Кто-то в этом помещении знал то, что мне очень и очень хотелось знать.
Купец и его жена казались на редкость довольными. Если занудная диссертация майстера Тиккенпфайффера так нравилась им, значит, он не даром получает свои деньги.
С другой стороны, та часть лица старухи, которую я мог разглядеть под шапкой, была мрачнее некуда. Служанка сидела с обычной своей нечеловеческой скованностью - что это такое с ней, право же? Лицо старого вояки было опасно непроницаемо; он откинулся на спинку скамьи, сложив руки и вытянув длинные ноги.
Итак, черта проведена, и команды выстроились лицом к лицу. Только Гвилл-менестрель не принимал участия в игре. Он сидел, низко опустив подбородок, закрыв опухшие глаза и время от времени издавал хрипящие звуки.
- Бургомистр? - резко спросила старая дама. - Могу я поинтересоваться, какой у вас интерес во всем этом?
Купец утробно хохотнул.
- Религиозные привычки далеких народов могут представлять собой значительный культурный интерес, не так ли, сударыня? Во всяком случае, всегда приятно, что не приходится им следовать. В данном случае...
Я вежливо кашлянул. Неприязненные взгляды присутствующих обратились ко мне.
- Если наш ученый друг закончил свой доклад... я хотел сказать, рассказ... возможно, сейчас моя очередь отвечать на него?
- Вздор! - буркнула старая ведьма. - Время болтовни прошло. Это серьезное дело.
Фриц с неприятным шуршащим звуком потер руки и встал, огромный и зловещий.
- Неужели, сударыня? - удивился купец, сдвинув густые брови. - И что же это за дело?
- Мне показалось, - поспешно вмешался я, - что, поскольку мне посчастливилось побывать в Верлии всего несколько лет назад, я мог бы просветить вас насчет нынешнего состояния дел.
- Вздор! - повторила старуха, игнорируя меня и уставив взгляд в сидевшего напротив купца.
- Мы с Омаром прогуляемся к поленнице, - сообщил Фриц, протягивая руку к моему вороту. - Я скоро вернусь.
- Свежероза! - крикнул я.
Взгляды всех присутствующих вновь обратились ко мне. Даже Фриц заметил эффект, произведенный этими словами. Он застыл, занеся свою огромную клешню над моей шеей.
Первым заговорил старый вояка.
- Когда именно, Меняла Историй, ты был в Верлии?
- В последний раз, капитан? Должно быть, двадцать лет назад.
Если люди уверены, что ты лжешь, на тебя всегда как-то особенно смотрят. Я встречался с этим и раньше, два или три раза, и именно так смотрел на меня своими прищуренными глазами старый воин. Мне не понравилось то, как его пальцы играли на эфесе меча.
- Я был тогда моложе. Не старше, как вы предположили раньше. Возможно, мой возраст не так заметен по моей внешности. Преимущества добродетели и здорового образа жизни.
Он скривил губу. Никого - за исключением, быть может, юного Гвилла мои слова не убедили. Толстые пальцы Фрица придвинулись ближе.
- Я видел князя Древнерода Баргарского. Он слегка косил левым глазом.
Капитан Тигр вроде бы перестал кривиться.
- Ты мог видеть и портрет, - неуверенно пробормотал он. - На какую ногу он хромал?
- Художники обычно более тактичны. Благородный князь не хромал, когда я видел его.
Солдат вздохнул и повернулся к старой даме.
- Возможно, сударыня, на этот раз он не врет. Я ведь не упоминал это имя раньше, верно?