По спине моей пробежал холодок тревоги.
- Я бы предпочел небольшое, хорошо освещенное помещение с тесно сдвинутыми местами, чтобы поддерживать внимание аудитории!
- Да? А мне говорили, что меняла историй может соткать сеть слов, опутывающую души слушателей. Я слышал, что он способен зачаровать аудиторию так, чтобы они не замечали течения времени, забыв про земные тревоги. Возможно ли такое в действительности, мастер? Могут ли простые слова сделать так?
Если кто и знал ответ на этот вопрос, так это он. Я сам ощущал себя загипнотизированным как кролик перед змеей. Мысли отчаянно метались в поисках выхода.
- Действительно, случаи впадения слушателей в напоминающее транс состояние отмечаются время от времени. Некоторые люди отличаются повышенной восприимчивостью.
- На сколько времени? На час? Два?
Я пожал плечами. Во рту пересохло, и ответ дался мне с трудом.
- Два - вряд ли. Особенно после сытного обеда.
- Но один? Один-то час вы можете гарантировать?
Он встретил мой удивленный взгляд с невозмутимой уверенностью. Его произношение не напоминало ни Честнодоблесть, ни Башнедуба. Он прибыл из Утома с царской свитой. Перчатка на августейших пальцах. Чью партию он разыгрывает? Царица ли собирается наставить рога мужу, или царевичу не терпится вступить в права наследства? Игра велась без правил, с неограниченными возможностями жульничать. Правда, я подозревал, что мой посетитель не стал бы марать рук обыкновенным воровством или примитивным флиртом. Оставалось убийство.
- Кто вас послал?
Улыбка глубокого сожаления.
- Как раз эту информацию я вам открыть не могу.
- Скажите по крайней мере хоть, кого я должен отвлечь? Мужчину? Женщину? От этого зависит выбор темы.
Он вздохнул.
- Вы меня неправильно поняли. Мне хотелось только содействовать вашему искусству. - Рука его скользнула в складки одежды. - Однако в случае, если вы достигнете эффекта, который я описал... на час... Разумеется, по окончании рассказа мы ожидаем, что наш хозяин вознаградит вас денежно. Это не подлежит сомнению. Он будет щедр. Но если вы сумеете очаровать их так, как я говорил, то...
Он протянул руку. На ладони его сиял один из самых крупных бриллиантов, которые мне доводилось видеть вблизи, размером примерно с клубнику. Даже в полутемной камере алмаз светился как тысяча летних радуг. Он чуть двинул рукой, и по стенам заплясали мириады светлячков.
- Вы шутите! - прохрипел я. - Это же стоит безумных денег.
Он пожал плечами, как бы соглашаясь со мной.
- Мне поручено обещать вам эту награду. Не спорю, это выглядит экстравагантно, но я могу поклясться в этом именем бога моих отцов.
- Богатство мало значит для меня, - возразил я, хотя не мог оторвать взгляда от бриллианта. - Я имею обыкновение раздавать все нищим или хорошеньким девицам.
- Один час, - прошептал он, пряча алмаз. Он знал, что я проглотил наживку.
Разум шептал мне, что доверять этому учтивому мерзавцу нельзя. Опыт говорил мне, что он никогда не отдаст мне обещанного и это гонорар не того сорта, что можно требовать открыто.
Увы! Признаюсь, устоять я был не в силах.
В конце концов я простой смертный, не более того.
Лучший способ бороться с искушением, учил меня Благонрав Суфский, это доказать себе, что это твой долг, ибо нет ничего дурного в исполнении долга. Огнеястреб возглавлял старшую ветвь клана Гордуспеха. Это был его дом, значит, и Крава тоже. Дракон находился где-то здесь, неподалеку, так что в Тихих Водах не должно было случиться ничего такого, чего бы он не хотел. Зато все, чего бы он хотел, - обязательно случится. Рано или поздно. Вне зависимости от того, что я скажу или сделаю. Верно? Верно. Значит, я должен выступить так, как меня попросили, и сделать все, что смогу. В конце концов, это мой долг по отношению к тому, кто меня нанял. Долг!
Я вздохнул.
- Попробую заработать вашу безделушку, господин. - Я надеялся, что узнаю о своем успехе не по вскрику умирающего. Я сошел с ума, если надеюсь хоть раз еще увидеть этот камень...
Придворный был доволен и улыбался своей сердечной, искренней улыбкой.
- Но предложенная обстановка вас устраивает?
- По описанию вроде ничего. - Я устало поднялся. - Я оказался здесь, поскольку хотел участвовать в царской трапезе. Мне стоило бы познакомиться со слушателями заблаговременно.
- Увы, августейшая чета уже за столом, мастер Омар, а протокол запрещает кому-либо присоединяться к ним после того, как они приступили к трапезе. Если хотите, я могу устроить так, что вы сможете посмотреть на них издали. Позже я могу объявить о вашем выходе под фанфары, если это поможет.
- Боюсь, не очень. Ладно, покажите мне жерт... слушателей.
Я смотрел на царскую трапезу из-за мраморной перегородки. Белоснежные скатерти, золотая посуда, сияющие канделябры. Должно быть, в зале обедала сотня человек, но меня интересовал только один стол. Мой таинственный придворный исчез, вне всякого сомнения, в ту скрытую политическую нишу, где обычно обитал. Заметно присмиревший Башнедуб шептал мне на ухо имена и титулы.
Царь выделялся сразу. Высокочести было тогда за сорок, и он правил шестнадцатый год. Это был крупный мужчина, склонный к тучности, но все же впечатляющий. Длинные волосы медового цвета падали ему на плечи, рыжеватая борода была раздвоена на конце. Он слегка напоминал своего предка - Верна, - но сходство это сводилось к обычному для варваров цвету волос. Мать Высокочести была северянкой, так что внешностью своей он был обязан скорее ей, а не своему прапрапрапрапрапрапрадеду. Возможно, чтобы подчеркнуть свою скромность, он нарядился в темные тона, и это тоже выделяло его из яркого окружения. Он обладал громким голосом, еще более громким смехом и жизнерадостным характером. Меня привело в восхищение то, как он поддерживал разговор за столом, не узурпируя внимание, как это часто бывает у монархов, ненавязчиво вовлекая в него всех, сидящих рядом. Я видел, как он подшучивает над остальными и заигрывает с дамами, но никто не ощущал себя обиженным. Раз или два кто-то отпускал шутки и в его адрес, и его смех звучал так же громко и весело, как и всех остальных. Впервые увидев его воочию, я начал понимать причину его популярности. Какую бы политику он ни проводил, Высокочесть оставался незаурядной личностью. "Славный" - слово, редко применимое по отношению к царям, но к нему оно подходило без всякого сомнения.