Вернулся Фриц и протиснулся между лавками, чтобы подать купцу его кружку. Потом от отступил на шаг и уставился тяжелым взглядом то ли на огонь, то ли на меня. Рот мой наполнился слюной при мысли о глотке пива или даже о куске чего-нибудь съестного, но я был не в том положении, чтобы о чем-то просить.
Во всяком случае, не открыто.
- Мой уважаемый друг, - произнес я - имея в виду, разумеется, купца, хотя мой сарказм мог и не понравиться всем присутствующим, - поторопился вынести приговор на основании не совсем точной информации. Как я пытался объяснить, мой конфликт с нашим хозяином вызван исключительно недоразумением. Поэтому суд должен принять во внимание истинное положение вещей. До тех пор, пока он не выслушает мои показания, повсеместно принятые законы гостеприимства требуют, чтобы путник, застигнутый непогодой и темнотой, получил приют. Я вполне могу удовольствоваться местом у огня и возможностью завернуться в свой плащ, когда он немного просохнет. Конечно, ломоть-другой хлеба и...
- Вон! - взревел Фриц, стоявший на заднем плане, скрестив ручищи, как два древесных ствола, перекрученных смерчем. - Можешь завернуться в тряпку у двери, если ее еще не унесло ветром. И учти, я позаботился укрепить замки на дверях конюшни и амбаров.
- Приятно, когда человек знает, чего хочет, - заметил купец, самодовольно смахивая пену с пухлых губ.
- Но в такую ночь это означает верное убийство! - взвизгнула старая дама.
- Разумеется, означает, госпожа, - согласился я, благодарно улыбаясь. И боюсь, вы все будете считаться соучастниками этого злодеяния.
- Действительно будем? - резко спросил до сих пор молчавший солдат. - И кто осудит нас? В чьих владениях стоит твой двор, трактирщик? Кому ты платишь налоги?
- Налоги, капитан? - Фриц изумленно вылупился на воина. - Налоги? - Он один стоял на ногах, возвышаясь над всей компанией, как бык в курятнике.
Обветренное лицо старого вояки сморщилось в некотором подобии улыбки.
- Тогда кто защищает тебя?
Фриц поднял кулак весом с хорошую кувалду.
- Что ж, желаю тебе подольше полагаться на это, парень, - пробормотал солдат. - Нотариус! Чья власть законна в этих краях?
Нотариус беспокойно дернулся.
- Неплохой вопрос, капитан! Вольный город Гильдербург не заявляет прав на земли по эту сторону перевала, впрочем, я не уверен, что и южные кантоны на них претендуют...
- Значит, ничейная территория?
- Да, полагаю, что принцип "terra nullius" вполне применим.
- Но если здесь не правит никто, - сказал купец, - значит, мы сами и есть Закон?
Нотариус помялся, не желая вслух признавать правомерность столь дерзкого предположения, но в конце концов утвердительно кивнул.
- Вон, мерзавец! - произнес Фриц, однако не пошевелился, оставаясь на заднем плане. Он получал удовольствие от этого спектакля - и явно не он один.
- Воистину драматическая ситуация, - возгласил купец. - Есть какие-нибудь предложения?
Изогнув красивую бровь, актриса хмуро покосилась на меня. Возможно, она тоже помнила нашу прошлую встречу. Она явно не собиралась упоминать о ней, но не переоценивала своего влияния на возлюбленного, даже пожелай она вступиться за меня.
- Ну, - буркнул солдат, - сдается мне, тридцать талеров слишком большая сумма за какую-то псину. При всем моем уважении, трактирщик, серебряная крона ей красная цена.
- Я был исключительно привязан к этой собаке, капитан, - стоял на своем Фриц.
- О, я не сомневаюсь! Я и сам люблю животных. Но если ущерб нанесен твоим чувствам, а не кошельку, как может золото возместить его?
- Что вы предлагаете, майн герр? - В светлых глазах зажегся нехороший огонек; губы угрожающе скривились.
- Будь я на твоем месте, - задумчиво промолвил старый вояка, - я бы потребовал удовлетворения хлыстом. Подобное действо утешило бы мою душу куда лучше, чем деньги.
- Воистину отличное предложение! - радостно заметил купец. - Ты не согласен, дружище Фриц?
- Надо подумать, ваша честь. Так это, выходит, вы предлагаете мне выпороть его, прежде чем вышвырнуть на улицу?
- Именно в таком порядке. Видишь, Омар, насколько улучшилось твое положение? Мы уже сбавили сумму до каких-то двадцати талеров.
- Ну уж нет! - возмутился Фриц. - Вы включили пятерку за ночлег сегодня, а он этого не получит. Так что пусть будет пятнадцать. Спускай штаны, ворюга, а потом проваливай.
- Всего пятнадцать! - восхитился купец. - Сущий пустяк. Ба, да моя голубка на утренние покупки тратит больше! Разве не так, дорогая?
Актриса изобразила на лице улыбку.
- Ты так добр ко мне, любовь моя! - Она склонилась к нему, чтобы обнять, и чмокнула его в щеку.
Моя спина уже вполне прожарилась, но я боялся отодвигаться от огня, по крайней мере пока положение мое не станет более определенным. Вьюга завывала за стеной еще громче. Весь дом содрогался под порывами ветра, и тени на стенах угрожающе кривились. Я отчаянно нуждался в спасительном озарении, но мои обыкновенно бойкие мозги упрямо оставались тупыми как пробка.
- И мы договорились, что стоимость плаща и башмаков как раз составляет пятнадцать талеров, - продолжал купец. - Так что нашему хозяину достаточно осуществить порку, и тогда с вопросом о собаке будет покончено раз и навсегда... Я ничего не пропустил, а, Меняла Историй?
- Развлечение, - спохватился я. - Развлекая благородное общество, я обыкновенно ожидаю компенсации, а вы сейчас получаете удовольствие за мой счет, даром.
Его глаза, казалось, потемнели. Он прикусил пухлую губу, как ломоть бифштекса с кровью.
- Конечно. Пожалуй, стоимость кружки пива на дорогу будет вполне справедливой компенсацией.
- У меня предложение, - объявила скрипучим голосом старая дама.
Все почтительно посмотрели в ее сторону.
- Сударыня? - пробормотал солдат.
- Не тот ли это Омар, про которого говорят, что он лучший в мире рассказчик?
- Так утверждают другие, - поспешно сказал я, - но никак не я.
Глаза, уставившиеся на меня, напоминали мне два янтаря.
- Так ты отрицаешь это?
- Я не вправе выносить такое суждение! - Я пошевелился, чуть отодвинув спину от огня. - Я не могу слушать себя самого так, как слушаю других. Таким образом, я не в состоянии сравнивать.