– Довольно, – вырвалось у меня, хотя в глубине души я понимал, что это мое требование не будет выполнено.
Но звуки исчезли. Как исчезли и цветные шаровые вспышки. Все кроме одного. Маленький синий огонек тихо жужжал где-то над моей головой. Я разогнулся и, протянув к нему руку, схватил его.
– Кого-то поймал? – послышалось за спиной.
– Что? – я развернулся и обомлел, увидев ее.
Но нет же, нет, я снова ошибся.
Это не она.
Передо мной, заложив руки за спину, стояла в озарении света живая и цветущая Элизабет Эшвуд. В своем убранном в ботинки с высокой шнуровкой коричневым комбинезоном, из-под которого просматривалась белая рубашка, с двумя расстёгнутыми верхними пуговицами и длинными русыми волосами, заплетенными в косу и перекинутыми через плечо, она походила на бывалого искателя приключений, а не на робкий цветок, страдающий от безразличия мужа.
– Как…, – хочу задать я вопрос, но чужой голос резкий и восторженный перебивает меня:
– Ты представляешь – это скарабей!
Я оборачиваюсь. Это мужчина. Он стоит сзади меня. Примерно моей комплекции. Темные волосы, походный костюм песчаного цвета. В таком ходил герои старого фильма про ожившую мумию.6 Но лица его я не увидел. Не замечая меня, мужчина подошел к Элизабет и протянул ей руку:
– Вот посмотри, – обратился он к ней, – египтяне придавали этим жукам особенный магический смысл. Они считали, что скарабей…
– Единственное живое существо, рожденное в безжизненных песках пустыни, – мягко добавила девушка.
– Да. Жаль Генри не разделяет моего восторга. А ведь кто-то даже считает, что скарабеи приносят удачу. А она, видит Бог, нам нужна, как никогда! Пойдемте, я кое-что Вам покажу, – мужчина взял ее за руку и увлек за собой в проем, через который лился дневной свет, оставляя меня одного.
Только сейчас я понял, что нахожусь внутри небольшого походного шатра, стены которого то и дело сотрясает жаркий ветер пустыни. Сейчас в нем довольно светло, но в дальних углах клубком свернулись мрачные тени, готовые в любой момент напасть на потерявшего бдительность раззяву. Я осмотрелся по сторонам: небольшой стол, заваленный бумагами, пара кресел, одна аккуратно заправленная кушетка, две потухшие керосиновые лампы, висящие на деревянных столбах-опорах, и очень, очень много песка.
В руке что-то зашевелилось. Точно! Я ведь что-то поймал.
Я разжал кулак. На моей ладони сидел небольшой черный жук-навозник.
– Говоришь, приносит удачу? Ну-ну.
Стряхнув его с ладони, я направился наружу с мыслями о том, где бы мне помыть руки.
Очевидно, мне посчастливилось оказаться в воспоминаниях моего героя. Но для чего? Какой урок я должен из этого вынести? О чем там сожалел мой персонаж? О том, что не уделял должного внимания своей жене? Но каким образом их семейная драма поможет мне найти ключ? Слишком много вопросов…
Я вышел наружу и оказался в центре самого настоящего палаточного лагеря, расположенного на берегу (как мне подумалось) Нила в тени небольшого скопления пальм. Десятки людей сновали туда-сюда, крича и ругаясь между собой по-арабски периодически переходя на английский. То тут, то там то и дело начинались драки, и тогда уже в дело вступали солдаты Британской армии, которых тут оказалось не меньше, чем простых рабочих. Я шел по широкой дороге, которая была проложена между различных по размерам и расцветкам шатров, но никак не мог найти Артура и Элизабет. Куда он ее мог потащить? Я прошел еще немного вперед, повернул направо, туда, где заканчивался лагерь, поднялся на небольшой холм и застыл от увиденного: передо мной, в долине Нила расстилался громадный полуразрушенный древнеегипетский храмовый комплекс.
Центральным сооружением комплекса служило каменное здание трапециевидной формы, чья лицевая сторона, выкрашенная в черный цвет, казалось, нисколько не потускнела за прошедшие тысячелетия. К главному входу вела аллея из сфинксов, слева и справа от которых располагались два ряда колонн, а между ними два длинных прямоугольных пруда.
6
Имеется в виду американский приключенческий фильм 1999 г. «Мумия» (англ.