— Мама, скорей неси керосиновую лампу. — с нетерпением скомандовала девочка.
Августина отлучилась на пять минут, и в этот момент в двери кто-то требовательно заколотил. Эверилд с девочкой переглянулись, и подросток побежала к евреям. Стук продолжался, вампирша потянулась ментально к незваным гостям, и смачно выругалась, ведь к дому пожаловали голодные немцы.
Она потянулась к своему отряду, но те разбрелись кто куда. Раненые лежали на земле, кто-то собирал боеприпасы, а другие ходили по домам и собирали продукты.
— Открывайте дверь или мы ее разнесем ко всем чертям! – приказал немец.
На пороге зала показались еврейки с напуганными детьми. Они плакали, а матери уговаривали их быть тише. Вампирша ментально приказала им заткнуться и указала на открывшуюся стену.
— Заходите в потайной ход, быстрее, пока гестаповцы не сломали двери.
Они безропотно кивнули, подходя к ходу. Августина принесла керосиновую лампу и две детские книги. Лайла взяла из рук хозяйки лампу, книги и первая шагнула в темноту, велев детям следовать за ней на свет лампы. Ливона колебалась, но когда по двери заколотили прикладами, еврейка все-таки решилась. Она подхватила детей за руки и пошла вниз.
— Я пойду, открою. — сказала Августина, побледнев, как мел.
Вампирша кивнула и обратилась к Агнешке:
— Неси тряпку.
Девочка удивленно посмотрела на вампиршу. Та скучающим видом рассматривала комнату. Не задавая вопросов, Агнешка покинула зал. Эверилд взглядом вернулась ко входу, осмотрела стену и найдя закрывающийся механизм, силой мысли заставила стену закрыться. Вампирша вспотела, но своего добилась, стена встала на место и о ходе, кроме, как пыли ничего не напоминало.
Агнешка принесла ведро с водой. Эверилд забрала тряпки и инструменты для уборки, а ведро поставила на пол. Намочив в воде тряпку, она быстро вытерла полы. Вампирша услышала, что Августина уже открыла входную дверь. Девочка выглянула в коридор и тут же спряталась, ее лицо стало мертвенно-бледным.
— Что там?
— Маму ударили в лицо за нерасторопность. Там восемь солдат. Они точно угонят нас в Германию. — проговорила девочка, оглядываясь назад.
— Не угонят, поверь мне на слово. — заверила ребенка Эверилд.
Агнешка всхлипнула, когда раздался зычный голос, немец говорил на ломаном английском.
— Неси свинину, пиво и курицу. Короче все, что есть мясное, да поживее. — сказал офицер женщине, а затем обратился к своим солдатам. — Обыщите дом на наличие евреев.
Мужчина протопал в главный зал, оставляя после себя грязные следы.
— В доме кроме нас никого нет. — сказала Августина, войдя следом, держа у носа платок.
Эверилд обожгло горло, запах крови вызвал у нее головокружение и острое желание немедленно полакомиться.
— Я сказал, неси еду! — грохнул он басом.
— Все мясо сырое. — растерянно сказала женщина.
— Значит, приготовь! А пока ты будешь занята, она нас всех обслужит. — он грязным пальцем указал на неживую и не мертвую Агнешку.
Эверилд стояла у шкафа и ни во что не вмешивалась. Августина упала на колени, и посмотрела с мольбой на офицера.
— Пощадите, ей даже восемнадцати нет.
— Готовь еду! — оборвал жестким и властным голосом женщину лейтенант.
Он поднялся с дивана и пнул распростертую мать сапогом. Мужчина переступил через несчастную полячку, приближаясь к мертвой от страха девочке. Та попятилась назад, а немец противно усмехнулся, расстегнул ремень, и приспустил штаны. Агнешка схватила с тумбочки тяжёлую вазу и замахнулась, чтобы ее запустить во врага страны. Лейтенант широко улыбнулся, расстегнул кобуру, достал пистолет Люгера и наставил дуло на мать девочки. Немец смотрел в глаза Агнешки своими рыбьими глазами.
— Не убивайте ее! Я сделаю, что захотите! — сказала она.
Агнешка поставила вазу на пол, затем подошла к завоевателю и спросила дрожащим голосом:
— Что я должна делать?
Немец схватил ее за волосы, намотал их на кулак, заставляя сгибаться пополам. В этот момент вошел солдат.
— На втором этаже все чисто.
Офицер кивнул.
— Проходи, сейчас развлечемся.
Эверилд больше не могла смотреть на этот произвол, вспомнив, что ей тоже было семнадцать лет, когда мужик изнасиловал ее с дружками. Вампирша вышла из укрытия и стальным голосом сказала:
— По-моему, Адольф Гитлер запретил насиловать женщин, или я чего-то не так помню?
Лейтенант вздрогнул и с пистолетом в руках обернулся, встретившись с холодным и твердым взглядом офицера.
— Товарищ майор! — хором сказали солдат и лейтенант.
— Наденьте штаны, товарищ лейтенант, я уже насмотрелась на ваши причиндалы. — велела она все тем же тоном.
Немец опустил пистолет, убрал его в кобуру, и надел штаны. Агнешка смотрела на Эверилд со смесью неверия, ужаса и благодарности.
— Августина, можете встать, вашу дочь больше не тронут! — продолжила распоряжаться вампирша.
Эверилд услышала шаги и посмотрела на двери, в зал вошли еще два солдата.
— Ванная знаете где. Бегом марш всем мыться. Пока не помоетесь, еды не получите. — приказала она уже более мягким тоном.
— Вас в роте похоронили! — сказал солдат с глазами сатаны.
— Уже воскресили! Марш мыться. А вы, дорогая Агнешка, несите из кладовой мясо, будем кормить залетных гостей. И да, товарищ лейтенант, отзовите остальных солдат, в этом доме нет евреев.
— Слушаюсь! — ответил лейтенант и вышел из зала.
— Я не пойду одна. — запротестовал подросток, смотря с пережитым ужасом в сторону ушедшего офицера немецкой армии.
Эверилд пришлось отбросить все притворство, и теперь она с твердой и властной походкой, подошла к посиневшей от страха женщине. Августина держалась за сердце.
— У Вас сердце болит? Лягте, Августина, на диван, я вам пока что шиповник сделаю или валерьянки накапаю. — с заботой в голосе сообщила офицер рейха.
Августина с ненавистью посмотрела на Эверилд.
— Это ты их привела в мой дом! — выделяя каждое слово, сказала хозяйка особняка.
— А зачем тогда я спасала вас и ваших друзей? Не находите это нелогичным? — бесстрастным голосом спросила вампирша.
— Вы пришли на нашу землю с войной.
— Тут Вы правы. Кстати, французы и англичане - бесхребетные трусы, они побоялись пойти к вам на помощь. Я не приводила сюда солдат и прошу не забывать, что кое-кто еще в этом доме жив, хоть и глотает пыль. И вашу дочь не изнасиловали, только благодаря моему вмешательству. Так что, включите разумную женщину и пойдемте кормить солдат, иначе все отправитесь в концлагерь, хотя видит небо, я этого не хочу. Поверьте мне, мы тоже не в восторге от войны, правда, кроме меня Вам такое никто не скажет. Так что, умерьте свой пыл и пойдемте кормить солдат, они сейчас уставшие и злые, как собаки. Моего авторитета может и не хватить на сдерживание их низменных желаний.
Августина ничего больше не сказала и, кивнув дочери, покинула зал. Эверилд помогла матери и дочери натаскать мяса, затем его поставили жариться, вариться и париться. Солдаты одним за другим появлялись в столовой и усаживались за стол. Сами они были чистые, но вот одежда нет.