— Василида, оставь их, ей уже не помочь.
Женщина вздрогнула, а в глазах появился блеск безумия. Вампирша унюхала специфический запах: сладкий с горчинкой, и сделала шаг назад. Она насмотрелась в серебряных тюрьмах на обезумевших от боли вампиров, поэтому продолжала отступать назад. Мать с мертвым ребенком подступила ближе, и путь ей перекрыл вампир-телохранитель. Та вздрогнула и закричала:
— Ты племянница колдуна! Ты должна вернуть мою кроху!
— Я не возвращаю мертвых. Я не Бог.
— Ты дьявольское отродье, все болезни из-за вас. Я готова продать душу Дьяволу, только верни мне сына!
— Дьяволу не нужна безумная душа.
Вампирша сделала еще шаг назад.
— Гор, ее можно вернуть? Ведь магия разума должна лечить такие недуги?
— Нет, она слишком глубоко в него погрузилась. Вы идите, я сам разберусь. — сказал вампир и Эверилд, немедля, пошла прочь.
Эверилд с трудом душила в себе зарождающееся рыдание, пока у следующего дома она не увидела ползущую по земле семилетнюю девочку. Та рыдала и просила маму проснуться. Эверилд подошла к ребенку и подняла ее с земли.
— Мама! Мама, проснись!
— Она ушла к Богу. — сказала Эверилд.
— Она же вернется?
В глазах ребенка было столько надежды, что вампирше стало не по себе. Дарислав скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, где он видел милосердие, сочувствие и жалость.
— Конечно, вернется, только надо ее подождать. Мы сейчас отправимся в замок, мама погостит у Бога и вернется. — несла чушь Эверилд, только бы девочка не осознала страшное. — Мы подождем ее вместе. — уговаривала вампирша, то ли девочку, то ли себя.
Она несла малышку на руках, боясь хоть на миг выпустить ее из рук. Она попросит учителя купить ей домик, если тот откажется ее принимать. Эверилд говорила с девочкой обо всем и не о чем сразу, пока они не дошли до особняка. По черному ходу она поднялась на второй этаж, прошла по коридору, и вздрогнула, услышав чужой голос. Она осторожно прокралась на цыпочках к гостевой и заглянула в комнату, за столом с бутылками вина сидели двое: учитель и какой-то мужчина с обезьяньей внешностью. У него были пепельные волосы, тяжелая челюсть и длинные руки, в общем, уродец, каких еще надо поискать.
— Василида, входи. Кого ты на этот раз притащила в дом? — в интонации наставника было столько возмущения.
Учитель ждал ответа. Вампирша решительно вошла в гостиную и поставила ребенка на пол. Девочка удивленно повертела головой.
— Дядя, можно я ее оставлю у себя? Пожалуйста. У нее погибли родители.
На лице Ромео была крайняя степень раздражения.
— Мне мало твоей лечебницы, так ты еще вздумала всех беспризорников таскать в мой дом?! — грохнул он, а глаза налились яростью.
— Я умоляю вас, я сама буду на ее пропитание зарабатывать, только позвольте ее оставить. — в глазах девушки задрожали кровавые слезы.
— Чем ты будешь зарабатывать? Своим телом?
Эверилд передернуло от такой перспективы. В разговор вмешался незнакомый вампир.
— Ромео, пусть она оставит себе ребенка. Все расходы я возьму на себя.
Эверилд посмотрела на гостя большими испуганными глазами.
— Благодарю, но я как-нибудь сама. Я сниму комнату в каком-нибудь доме.
— Нет, ты останешься в этом доме, но больше не каких детей ты сюда не приведешь.
— Так и быть, эту малышку можешь оставить себе, чтобы удовлетворить свой материнский инстинкт. Но если ты еще кого-нибудь притащишь, то клянусь тьмой, я заставлю тебя собственными руками убить эту несчастную душу.
— Ромео, вы слишком суровы с девушкой. — снова встрял незнакомый юноша.
— Эрик, я сам решу, как воспитывать свою ученицу. Ты просто не знаешь, что она готова спасать каждого встречного. Чем быстрее она поймет, что всех не уберечь, тем меньше заботы будет в дальнейшем. Дай волю, она каждого в агонии одарит своим даром.
Эрик дернулся от такого заявления.
— Такого счастья нам не надобно. Но если она хочет спасать детей, пусть занимается этим.
— Тогда, Ваше Высочество, я умываю руки. Покупайте ей отдельный замок и пусть она там делает, что хочет, а мне в моем доме этот беспредел не нужен. — отказался Ромео.
— Хорошо, Эверилд, вы можете обогреть только пять детей. Кто это будет, решайте сами. Так же, касаемо яда, Вы можете спасти только двадцать из ста больных человек. Если спасете хоть на одного больше, то Вы сами его убьете и будете об этом до конца жизни помнить. Это мой приказ.
Он вторгся в сознание ученицы Ромео. Наставник смотрел с безразличием, а Эверилд постаралась возвести щит, но счетно.
— С таким раскладом, Ромео, вы согласны?
— Вы мне не оставили выбора. — бесстрастно ответил наставник.
Эрик лишь улыбнулся покровительственно.
— Значит, вопрос решен, а теперь идите и забудьте о встречи со мной. — провел последнее воздействие Эрик и Эверилд, подхватив на руки малышку, покинула учителя.
— Я пока оставлю тебя в этой комнате, мне надо идти лечить людей.
Эверилд завела девочку в свои покои, дочка сенатора сидела за столом и уплетала фрукты. Она больше не казалась больной. Эверилд велела рабам принести еще одну тарелку с фруктами и знакомую женщину назначила нянькой. Вампирша выглянула в окно, ей хотелось просто спрыгнуть со второго этажа, но склянки такого приключения не переживут. Так что она вошла в комнату с травами, собрала склянки и только в одну добавила немного своего яда.
Эверилд спустилась вниз и, стараясь не смотреть на трупы и умирающих людей на улице, пошла по домам. В первом крестьянском доме болело пятеро детишек. Эверилд велела родителям принести воды, а сама начала поить детей микстурой, рассказывая им библейские легенды. Она так обошла с десяток домов, пока не вышла к своему бывшему дому. Вампирша замерла, вслушиваясь в звуки. В доме плакали дети. С одной стороны ее тянуло войти в дом, узнать, все ли здоровы, ведь в бывшем жилье остались сестры. Она стояла в нерешительности минут пять, но волнение за младших сестер победило. Со своими проблемами она совсем про них забыла.
Эверилд открыла скрипучую калитку, и постучала в дверь.
— Кого там, на ночь, глядя, черти притащили? В дом никого не впускаем, и милостыню не подаем, убирайтесь в ад!
«Он не изменился. Может, им открыть свое лицо и посмотреть, как глаза мужа расширяются от ужаса? Типо, восставший труп пришедший мстить» — Эверилд с сожалением отбросила коварную мысль, и услышала родной голос Кристины:
— Ник, это же племянница колдуна. — воскликнула испуганно Кристина.
Эверилд услышала, как пульс мужчины подпрыгнул и ускорил свой бег.
— Простите, госпожа колдунья, сами понимаете, время беспокойное. Что Вас привело в наш дом? — начал разливаться соловьем муж. Он всегда был трусом.
Мужчина сдвинул засов и, слегка приоткрыв двери, выглянул на улицу. У него была небритая физиономия и, залитые очи алкоголем.
— До меня дошли слухи, что у вас есть больные люди, вот я и пришла помочь изгнать хворь.
Эверилд блефовала, никакие слухи до нее не доходили, но были велики шансы, что она попадет в точку.
— Я не дам Вам сжечь своего ребенка! — с яростью зашипела Кристина.
Она отодвинула с прохода мужа и уставилась в глаза чародейки. Паранджа вампирши скрывала все, кроме ясных, как в погожий день, глаз цвета неба. Кристина с большим животом стала такой красивой и счастливой, что Эверилд даже кольнула зависть.
— Как можно сжечь живого ребенка? — ахнула девушка, дьявольской красоты.
Даже, скрывающая тога и паранджа владелицы тела, будила в мужчинах похоть. Ник жадно смотрел в глаза Эверилд, она вызывала у него ярое желание заполучить ее немедленно в свои объятия. Ник отодвинул жену и прищурился.
— А покажи свое лицо, красавица, вдруг ты лицедейка.
Ник потянул руку, но не успел он ухватиться за паранджу, как оказался в железном захвате телохранителя.
— Кто попытается с госпожи снять паранджу, будет проклят до седьмого колена. — сказал верзила, убирая руку Ника.