— Спроси у Лайлы. — ответила она.
Вампирша обогнула подростка, вошла на кухню, открыла холодильник, достала молоко, налила в свободную кастрюлю, и включила ее.
— Лайла, есть пипетка?
— Возьми в верхнем ящике. — отозвалась еврейка.
Вампирша положила котенка на стул, и накрыла кухонным полотенцем, чтобы быстрее согрелся. Подошла к шкафу и, перебрав все лекарства, нашла старую пипетку. Она выключила молоко и, набрав его в пипетку, подсела к котенку и попыталась его покормить. Малыш ел неохотно, видимо еще не отошел от ужаса. Она завернула его в полотенце и понесла в главный зал. Камин горел, но дров катастрофически осталась мало. Она положила пушистое чудо поближе к огню, и накормленный детеныш, быстро согрелся и уснул. У него были глаза небесного цвета, очень необычный цвет для черного кота.
— Как тебя же назвать? Найденыш? Нет, тебе что-то смелое надо. — но в голову не шло ни одного путевого имени и она решила назвать его найденышем.
Глава 11 пробудившийся вампир
Когда малыш выспался и начал бегать, мяукать и висеть на шторах, Эверилд решила, что он отошел от стресса и теперь его можно искупать. Она сняла котенка с бархатной шторки, взяв хулигана под живот, и отправилась с ним в ванную. В комнате для купания, она включила воду, а котенок замяукал, начал шипеть и царапаться.
— Я всего лишь тебя помою. — ласково проворковала вампирша.
Найденыш мыться совсем не хотел и когтями вцепился в одежду Эверилд. Она бережно его сняла, стараясь не раздавить. Она сунула его тельце под струю воды из крана, следя, чтобы в ушки ничего не попало, потом взяла мыло и стала мылить шерсть звереныша. Котенок орал дурным голосом и пытался сбежать. Когти проткнули кожу на руке, и вампирша с удивлением ощутила боль, увидев свою голубую кровь. Мыло жгло ей руку, а поцарапанный участок кожи нагревался, словно желая, что-то извергнуть из себя. Наблюдая за этим, в голове вампирши все больше закрадывалась уверенность, что артефакт перехода находится где-то в этой ванной.
Когда она отмыла Найденыша, то сильно удивилась, ведь он был белого цвета с рыжеватыми ушками и хвостом. Вампирша озадаченно почесала за ушком у котенка, но дикий зверь не остался в долгу и укусил Эверилд за лицо, попытавшись сбежать. Она удержала его одними пальцами, покинула ванную и направилась в главный зал, где около огня уже собралась детвора. Эверилд улыбнулась им, присела в кресло, и положила пушистую гадость на колени. Дети потянулись его тискать и гладить, котенок мурчал, а ребята радовались. Затем малыш спрыгнул с коленей и сбежал от чересчур активных людишек.
— А давайте играть в прятки? — подала голос главная заводила Ахуна.
Все поддержали идею и Данна начала водить. Эверилд посмотрела на часы, и немного помедлив, вышла из дома. Она направилась в сторону разрушенных взрывом домов. Где-то далеко стрекотали автоматы, раздавались взрывы, а в приграничье Варшавы, люди продолжали разбирать завалы. Среди разрушенного дома бродила женщина с безумным взглядом, и бледными губами.
— Он жив, а это кто-то другой. Бог не мог у меня отнять единственное дитя. — говорила женщина.
Она ходила среди развалин, кричала и плакала. Потом упала на колени и горько разрыдалась. Эверилд стало ее жаль, она подсела рядом, и погладила женщину по волосам. А мать, убитая горем, ничего не замечала, продолжая бормотать:
— Если он мертв, то и у меня нет смысла жить дальше! Он был единственной моей радостью в жизни.
— Я могу вам вернуть смысл жизни. — подала голос вампирша.
Женщина подняла глаза полные надежды.
— Он жив? Мой мальчик жив? — она вцепилась в вампиршу.
— Я не знаю, но если вы мне покажите тело, то может я смогу помочь.
— Жаль, что в наше время нет Лазаря, он бы вернул моего ребенка.
Эверилд улыбнулась, ведь он был жив и по сей день. Она взяла мягко за руку женщину.
— Вы покажите мне, где ваш сын? — твердым голосом велела вампирша.
Мать побрела в сторону, где среди сваленных трупов лежал мальчик лет тринадцати без одной руки, его глаза были закрыты, а кожа почти синей.
— Он же не умер? Мой мальчик, просто спит? — взмолилась она.
Эверилд не ответила, и прислушалась: слабое дыхание было почти не ощутимо, а сердце билось так, словно ребенок впал в летаргический сон. Она слушала еще пару секунд, пока сердце не начало замедлять стук и тогда она решилась.
— Сколько, говорите, мальчику лет?
— Четырнадцать. — проговорила она одними губами.
— Я верну вам его, но у меня есть условие.
— Какое?
— Вы будете вместе со мной заниматься спасением невинных еврейских детей.
— Все, что угодно, только верните мне его.
— Хорошо.
Эверилд подхватила тело, которое было легче снежинки. Они направились в сторону особняка, женщина шла следом, и рассудок к ней потихоньку возвращался. Вампирша видела, что та была на грани помешательства. Она внесла едва живое тело в дом. Агнешка перекрыла путь с веником в руке и хотела сердито возразить, но Эверилд отмахнулась от нее. Она занесла мальчишку в пятую комнату от входа.
— Подождите меня за дверью. И да, вынуждена вас предупредить, три дня он будет гореть в лихорадке. Потом еще неделю я не смогу вам позволить с ним видеться, пока он не обретет над собой контроль. Ну и на солнце он больше бывать не сможет.
Мать не вслушивалась в слова Эверилд, и просто на все ее слова кивала, ведь женщину волновало лишь одно, чтобы спасли ее сына.
— Я согласна на все.
Эверилд кивнула, секунды утекали, как песок сквозь пальцы. Прикрыв двери, она уложила ребенка на кровать и вонзила клыки в сердце. Тело дернулось, когда вампирша начала пить кровь. Когда она закончила, то вздрогнула, в углу стоял мужчина в черной рубашке и штанах. Она не могла понять, почему его не заметила, а главное, как он здесь оказался. Незнакомец поклонился глубоко и сказал:
— Я Лекс Корги, только что пробудился от сна. — он кивнул на стену и королева внимательно посмотрела на нее.
— Там тайная комната.
— Я надеюсь, вы людей в этом доме не тронули?
— Нет, но держусь из последних сил. Какой сейчас год?
— Одна тысяча девятьсот тридцать девятый год, восьмое сентября, мы находимся в Польше, где идет война. Поляки защищают территорию от вторжения немецких войск. Глотни моей крови, иначе сорвешься.
Он наклонился к руке вампирши и вонзил в нее клыки. Сделал три жадных глотка и отстранился. Он голодными глазами смотрел на мальчика.
— Сейчас я с вами выйду через окно и мы сможем поохотиться. — сообщила она.
Пока Эверилд открывала раму, она считывала его воспоминания и читала мысли. Он не мешал. Узнав все необходимое, она вложила ему свои воспоминания, и вампир опустился на колени и принес присягу.
— Я, вампир лунного затмения, Лекс Корги, клянусь Вам служить верой и правдой, и стану вашей тенью.
— Я принимаю вашу клятву, а теперь идем. — велела она.
Вампир легко запрыгнул на подоконник, они вышли на задний двор, покинули его и направились к месту, откуда меньше пахло кровью, но была еда, хотя Эверилд казалось, что сам воздух пропитался ее ароматом. Вампир быстро учуял немецких солдат, один из которых зычно отдавал команды строиться перед рвом. Слышался плач детей и причитания матерей. Когда все построились, вампиры уже приблизились к месту расправы. Они скрывались за густыми деревьями и наблюдали, как женщины стояли и плакали в разорванных платьях, это были евреи.
— Я отведу немцам глаза, ты убьешь парочку, устроишь переполох, а я уведу детей.
— Понял. — ответил вампир.
Он смазанным силуэтом скользнул к солдатам рейха, одному свернул шею, а другого выпил. Пока мужчина устраивал беспредел, Эверилд ментально коснулась сознания детей, уводя их под укрытие деревьев. Вампир прикончил десяток немцев и, насытившись, подошел к женщине с младенцем на руках.
— Вас я спасти не могу, но ребенок будет жить. — сказал он и мать благодарно взглянув, отдала ребенка.
Трупы вампир оттащил в лес. Он скользнул в укрытие, бережно касаясь телепатическими щупальцами сознания малышей, и они вместе повели их прочь. Эверилд узнала реку и деревья и, поманив вампира, провела его в тайный ход. Они прошли по подземелью, и вышли в часовню, затем поднялись наверх, где Эверилд вдавила выпуклые кирпичи, на гребне волны. Стена отошла в сторону, впуская запах топящейся печи и людей. Дети сидели, делая самолетики, и играя в истребителей. Еврейки закричали, и бросились к детям.