Эверилд напоминала героя из сказки про Конька-Горбунка, где она была бы Ванькой-дураком, а кобыла — матерью Конька-Горбунка, которая мчится со скоростью ветра, топча урожай. Немцев было жалко: у них и так голод, а эта животинка вытаптывает последние колосья. Не кобыла, а демон.
Вампирша крепко когтями вцепилась в тварь. Лошадь-вампир пыталась сбросить Эверилд, но та не сдавалась, еще глубже всаживая когти. Кобыла носилась как безумная, громко ржала — только не ясно, от боли или от досады, что не может скинуть наездницу. Биологический танк сбавил ход, успокоился, мирясь с поражением. Тогда Эверилд попыталась поговорить с кобылицей ментально, но наткнулась на мощный блок и снова выругалась. «Получше бы изучить эту зверушку», — мелькнула в который раз мысль, и тогда вампирша заговорила с лошадью вслух.
— Нэнси, пошли на ферму бессмертных зверей, а? Я покажу дорогу, если ты обещаешь быть хорошей девочкой.
Лошадь послушала. Но когда они подошли к горной реке, она взбрыкнула, и Эверилд с размаху рухнула в холодную воду с сильным течением, а лошадка победно заржала и ускакала.
Вампирша в ярости ударила по воде, создав маленький водоворот. Ее трясло от бешенства. Взяв себя в руки, она выплыла из реки. Одежда промокла, но это ерунда, Эверилд волновало другое: она не знала, где находится. Слева врастала в землю заброшенная мельница, дальше — куда хватает глаз — смешанный лес, и нигде не видать твари. «Значит, смылась, зараза».
Эверилд выбралась на берег, сняла одежду и стала ее с силой выжимать, та жалобно затрещала по швам. Вампирше пришлось бросить то, что превратилось в тряпки. Хотелось всё расколотить вокруг, давно она не испытывала такую неконтролируемую ярость. «Ну, погоди у меня!» — пригрозила Эверилд снова обхитрившей ее лошади.
Нужно было выбираться. Небо уже темнело, времени, наверное, было около десяти. Но Эверилд глянула на закатные лучи солнца и поймала себя на мысли, что идти никуда не хочется, просто нет сил. Было желание, как в детстве, свернуться клубочком и ждать, когда родители разрешат все проблемы.
Она сидела на земле, обрывая траву, и смотрела, как медленно угасал день. «Хорошо бы сейчас заснуть, желательно на ближайшие сто лет».
— Я больше не могу! — крикнула она небу.
Вдруг Эверилд услышала музыку, чему удивилась. Затем вообще разобрала слабый зов. Она очумела, оглянулась, чтобы выявить источник звука, а музыка продолжала звать, увлекать. Это всё напоминало ей зов сородичей, заманивающий жертв. «Но я же вампир, почему слышу его?» — недоумевала Эверилд. Она поднялась и бросилась в воду, чтобы переплыть на противоположный берег, где темнел лес. Звуки скрипки доносились оттуда.
«Может, кто-то просто отдыхает на природе?» — подумала Эверилд, но быстро отбросила эту мысль. Скрипку она не любила, но музыка, подобно хищнику, заманивала, умоляла, прося о помощи. Вампирша поддалась ее просьбе и, преодолевая сильное течение, плыла к другой стороне.
Она взобралась по крутому берегу, прислушалась. Музыка звучала громче. Эверилд пошла на жалобное пение скрипки. Кроны деревьев очень быстро скрыли вампиршу под своим покровом. Она когтями прокладывала себе путь, но музыка словно издевалась: то приближаясь, то убегая прочь. Эверилд пробилась сквозь кустарник и увидела усеянную цветами благоухающую поляну, посреди которой сидел лопоухий мальчик. Он играл на скрипке, горел костер.
Эверилд замерла на краю поляны, не желая нарушать это очарование. Вдруг мальчик поднял темную головку, и вампирша в глазах его увидела бездну. Скрипач кивнул, приглашая Эверилд подойти и занять место подле него. Ощущая себя полной дурой, вампирша приблизилась к ребенку и присела у костра, немного смущаясь: мальчик был в штанах и рубашке, поверх которой был накинут свитер, а Эверилд — полностью обнажена. «Ну кто же знал, что я встречу на поляне ребенка?»
Мальчик продолжал играть, Эверилд терпеливо ждала. Наконец, уносясь в ночную высь, смолкли последние звуки. Ребенок бережно убрал скрипку в футляр, лежавший тут же.
— Я тебя жду уже три полнолуния, — прожурчал чистый голосок.
— Ты, наверное, меня перепутал с матерью? — спросила вампирша ласково.
— Нет. Я ждал именно тебя, — не согласился мальчик.
— Тебе не холодно? — перевела Эверилд тему.
— Нет. Костер дает достаточно тепла.
— Может, ты голоден?
— Нет, я напился крови. Мне велели прародительницы передать тебе этот конверт и сказать: «Врата скоро раскроются, спеши». — С этими словами он протянул Эверилд немного помятый конверт. Как только она его приняла, и мальчик, и скрипка, и костер пропали, вампирша осталась одна в лесу.
Эверилд растерянно покрутила головой. Пацана не было видно нигде, единственное, что напоминало о нём, это проклятый конверт. «Значит, он мне не померещился, но что тогда это было? Портальная магия, которую мы еще не освоили? Нет, бред. Перемещение в пространстве? Невозможно. Многие вампиры пытались продавить ткань мироздания — она непоколебима, словно стараешься сдвинуть сотню гор».
Эверилд поежилась, взглянула на конверт, осторожно его прощупала. В нём лежало что-то похожее на круг. Вампирша посмотрела на звезды; скоро полночь — ей надо спешить. Да и что опасного может быть в конверте? Взрывчатка? Ей она никак не навредит.
Но Эверилд всё равно сомневалась, крутила конверт и так, и эдак. Там точно было кольцо и какой-то выступ, может, камень. Вампирша хотела убрать конверт в карман, но спохватилась: на ней нет одежды. Нахмурилась, с досадой топнула — нервы ни к чёрту — и внимательно оглядела ближайшие деревья. Она всё еще не могла понять, куда пропал ребенок. «А если я открою конверт, и меня куда-нибудь перебросит?» Эверилд задумчиво осмотрела место костра — ни следа, что его жгли. «Может, это была иллюзия, и кто-то просто стоит за деревьями и смеется?» Она втянула воздух. Пахло хвоей, травой, влагой, грибами и мускусом. Недалеко были животные, и всё-всё чисто, ни одного человека или самого завалящего вампира.
Эверилд присела на корточки, положила рядом конверт в надежде, что он пропадет, как мальчик, и ей не придется его вскрывать. Вампирша даже стала копать руками землю, где был костер: вдруг это всего лишь дерн, и она найдет тайный ход? Чем глубже она копала, тем больше понимала, что это глупая затея, а конверт лежал всё там же, где она его оставила.
Эверилд выругалась сквозь зубы. Завтра на работу, а значит, нечего терять времени. Она взяла злополучный конверт, оторвала полоску по краю и вывалила на руку металлический предмет. В свете луны было видно, что это золотое кольцо с каким-то обломком. Само кольцо было похоже на часть ключа. Вампирша надела его на палец — всё равно девать больше некуда, а конверт бросила. Но вместо того чтобы упасть, конверт истлел прямо в воздухе. Увидев это, вампирша снова выругалась и, пока смотрела на падающий пепел ошалелым взглядом, сделала шаг назад. «А вдруг в наш мир проникли маги из другого мира и потихоньку завоевывают его?» Она тряхнула головой, отгоняя страшные мысли, и поспешила как можно быстрее покинуть лес. Ей почему-то в нём стало тесно и зябко. Вампирша вышла на берег реки, оглянулась — вдруг за ней кто-то следит — и прыгнула в воду, стараясь как можно быстрее переплыть реку. Когда Эверилд выбиралась по пологому берегу, то вздрогнула от уханья совы. «Я так скоро стану параноиком, а этот диагноз не лечится и сильно мешает жить», — подумала она.
Эверилд шла вдоль берега, часто оглядываясь на темный лес в ожидании, что кто-нибудь выскочит оттуда. У нее всё не выходило из головы исчезновение мальчика и конверта. Она так задумалась, что не смотрела себе под ноги — и в итоге споткнулась обо что-то. Чертыхнувшись, вампирша поняла, что это была брошенная ею мокрая одежда. Она с отвращением ее пнула, но вдруг заметила карточки на питание, которые брала из дома. Эверилд подняла их: «Пригодятся!»