— Я люблю тебя…
На стуле у двери зазвенел мой телефон. Я не хотел его брать, но он продолжал названивать.
— Ответь, — сказал Игорь, размыкая объятия.
«Не отпускай меня!» — хотел крикнуть я, чувствуя, как неотвратимо надвигается тьма мира, и взял трубку.
— Да?
— Василий Шестаков?
— Да.
— Кем вам приходится Шестакова Марина Васильевна?
— М-мамой, — заикаясь от волнения, сказал я, с трудом сообразив о ком идёт речь.
— Ваша мама и её директор попали сегодня в аварию, к сожалению, спасти их не удалось. Примите наши глу…
Я выронил трубку и дёрнул дверь. Она была заперта. Я взял шорты и с трудом извлёк из кармана ключ, он будто нарочно цеплялся за ткань.
— Что случилось? — спросил Игорь.
Я выскочил на улицу, закрыл, запер на ключ дверь и, не разбирая дороги, пошёл к обрыву над рекой.
Прости, мама, это уже выше моих сил…
Саморазрушение во тьме огня.
Мой дьявольски радостный спрут,
Пожирающий миры моей души,
И, сколько его ни корми,
Он голоден, и вечный испуг
Бежать заставляет его
От себя самого.
Это тебе, мой демон и бог,
Пою я вечности гимн,
И, как бы я ни был любим,
Ты требуешь быть одним.
И нет ни ритма, ни рифм,
Тебе они не нужны,
Лишь жизнь моя у вершин,
Над миром твоей пустоты.
И, как бы ты ни был жесток,
Я не оставлю тебя,
Ведь кто бы ещё мне помог,
Когда я убил себя?
Когда день и ночь как одно,
Когда тьма проникает в жизнь
И, что бы ты ни создал,
Пропитано тленом и злом,
Я ненавижу себя
За то, что принять не смог
Искусного мастера слов,
Плетущего лжи венок.
Я не могу так быть!
Я не хочу ничего,
Но как же я, сука, люблю,
Что создал мой дьявольский бог!
Я честен хочу быть с любым,
Но мир не примет меня,
И только распяв себя,
Смогу отпустить тебя…
Игорь
Я бросился за Васей, но он замкнул дверь. Я заметался по дому, ища выход, но его не было. Форточки в окнах были маленькими даже для меня. Тогда я взял стул, выбил окно, вынул стёкла и вылез. Побежал к реке.
Обнажённый, лицом вниз, он покачивался на волнах у последнего столбика мостика. Я спустился по лестнице, подбежал к нему и с трудом затащил на мостик ещё тёплое тело. Начал делать искусственное дыхание, как видел в фильмах, но ничего не менялось — он оставался таким же мёртвым, неподвижным.
Я разрыдался, обнял его, целуя лицо. Отпустил. Встал.
Где-то в бане валялась старая батина бритва со съёмным лезвием.
Вася, если ты слышишь меня, не уходи, я сейчас, я быстро…
Вдоль, вдоль, вдоль,
Словно новый отрезок пути.
Вдоль, вдоль, вдоль,
Располосовав свою плоть.
Вдоль, вдоль, вдоль,
По дорогам и магистралям
Из крови людей,
Что живут во мне.
Вдоль, вдоль, вдоль,
В безысходность и небо.
Вдоль, вдоль, вдоль,
Ухожу от себя, по венам…
Вдоль…
====== 9. Норман Бейтс ======
В заветный день
Мне снился дом в огнях,
Немой вопрос,
Застывший на губах.
Я выпил свет,
Как горечь детских слёз.
И твой ответ
Был искренен и прост.
Чего мне ждать
У северных ворот?
Зачем бежать
От неземных высот?
Твой сон впитал
Всю боль моей души.
И я не знал,
К чему теперь идти.
— Твой мир так тих,
Так одинока высь.
— Мой друг, не плачь.
Я буду ждать. Проснись!
«Приют разбитых сердец», — гласила неоновая вывеска под мигающим сердцем, которое сначала было целым, затем по нему пробегала молния трещины, и оно раскалывалось на две половинки, а через секунду вновь становилось целым, и так по кругу, бесконечно.
Он пропустил фуру и перешёл дорогу, оставив за спиной тёмную стену соснового леса и ветер, гуляющий в высоких кронах. Миновал стоянку и ряд бежевых дверей в номера. Впереди светилась стеклянная стена кафе и одновременно регистратура мотеля. К стеклу изнутри большими буквами (каждая на отдельном листе) было прикреплено «МЫ ОТКРЫЛИСЬ» и по три разноцветных шарика с каждой стороны.
Оставаясь в относительной тени, он заглянул внутрь. Слева полукругом барная стойка, за ней широкое окно и дверь на кухню, справа стол регистрации с рекламными брошюрами, а вдоль прозрачной стены большой кожаный диван. В глубине зала в свете беззвучно работающего телевизора белели пустые столики кафе. На экране кадры интервью с недовольными голливудскими звёздами сменялись трансляцией кричащих людей с плакатами в руках.
За столом регистратуры скучал белобрысый старшеклассник примерно одного с ним возраста. Он разгадывал кроссворд, поминутно заглядывая в телефон. То ли искал ответы, то ли с кем-то переписывался.
Он поддёрнул сползшую с плеча сумку, шагнул из тени и потянул на себя ручку двери. Мелодично звякнул колокольчик. Парень поднял глаза и глянул на посетителя.
— Добрый вечер!
— Привет! У вас есть свободный номер?
— Да. Девиз нашего мотеля — для хорошего человека свободный номер всегда найдётся! Ты хороший человек?
Гость слегка улыбнулся.
— Я надеюсь.
— Ты один?
— Нет, я с мамой. — Он махнул в сторону дороги. — Она меня высадила, а сама заправиться поехала.
— Я номер на тебя запишу.
Он открыл ноутбук и щёлкнул мышкой, запуская программу.
— Хорошо.
— Как тебя зовут?
— Норман. Норман Бейтс.*
— Надолго к нам, Норман?
Норман вновь нервно улыбнулся и подтянул сумку.
— На ночь или на две, — он пожал плечами, — как мама с делами управится.
— Тогда на день, а потом продлим, если понадобится.
— Паспорт с собой?
— Только права.
— Пойдут, давай.
Норман нырнул во внутренний карман куртки, достал и протянул права.
— Ты здесь один?
— Да. Родители в город за покупками уехали. Мы же только открылись, ещё столько всего привезти надо. А меня за главного оставили.
— А другие постояльцы?
— Ты у нас первый.
— Аниме увлекаешься? — спросил Норман, указывая на бейджик с именем Каору.
Парень немного смутился.
— Это я так — косплею, на самом деле меня Игорем зовут.
— Если хочешь, буду звать тебя Каору.
Игорь улыбнулся.
— Хорошо.
— А у вас еда какая-нибудь есть?
— Да, кстати, я как раз хотел яблочный пирог испечь! Могу поделиться.
— Отлично! Помощь нужна? Я люблю готовить.
— Яйца разбивать умеешь? А то у меня вечно скорлупа в них попадает.
— Легко, только сумку бы поставить и куртку снять.
— Пойдём, я покажу номер. — Он открыл ящик стола и достал ключ.
Они вышли в ночную прохладу. Мимо, осветив пространство дальним светом, прогрохотал лесовоз, повеяло запахом смолы и хвои.
— Там дальше развилка? — спросил Норман.
— Да, кольцо. Одна дорога в город и объездная вокруг.
Пройдя две двери, они остановились у третьей. Игорь её открыл, включил свет и пригласил Нормана внутрь.
— Располагайся. Если что-то понадобится, сразу говори. Я пойду пока печку включу и яблоки почищу.
Норман окинул взглядом двуспальный номер. Стандартный комплект дешёвой, но новой мебели, телевизор, дверь в санузел. Всё в тёплых бежевых тонах, не иначе как под цвет входной двери. Он зашёл в туалет, помыл и вытер руки. Снял и повесил в шкаф куртку, в него же поставил сумку. Присел, расстегнул молнию. Моток крепкой верёвки, широкий скотч, большой кухонный нож.
— Вот, ты-то мне и нужен, — произнёс Норман и поднялся, держа нож в руке. Погасил свет и вышел.
— Ничего себе у тебя инструмент! — сказал Игорь, указывая на нож.
— Мамин любимый, — улыбнулся Норман.
— Яблоки я почистил, можно яйца бить, ты для этого нож принёс?
— Ага. У тебя фартук найдётся, чтобы случайно не запачкаться? А то мама ругаться будет.