– Я хочу, чтобы мы были друзьями.
Стелла отвернулась от окна, очень довольная его робкой просьбой, но притворилась, что сомневается.
– Ты уверен?
– Да.
– Гм-м. Тебе папа велел сказать это?
– Нет.
– Мистер Гриффин?
– Нет.
Стелла хмыкнула, снова повернулась к раковине и принялась резать картошку на разделочной доске. Мальчик сидел с мрачным, сердитым выражением лица, в котором она узнала Максово Вновь надолго воцарилось молчание, пока она складывала картошку в кастрюлю, заливала ее водой, солила воду, каждые несколько секунд поглядывая на Чарли с насмешливой подозрительностью. Мальчик не понимал, до какой степени это игра. Стелла слышала мычание коров в сгущающихся сумерках.
– Включи свет, – попросила она, – становится темно.
И принялась крошить лук. Свет не загорался, за ее спиной не слышалось ни звука.
– Чарли, – сказала Стелла, повернувшись, и увидела, что лицо мальчика сморщилось.
– Дорогой мой, – воскликнула она, бросившись к сыну и обняв его, – конечно, я хочу, чтобы мы были друзьями! Разве мы не друзья? Я считала, что да!
На другой день Стелла стояла возле дома, глядя на долину. Дул сильный ветер, но дождя не было; армада плывущих облаков затягивала солнце, поэтому один холм был освещен бледным, водянистым светом, другой находился в тени. Небо было деятельным, неугомонным, и Стелла несколько минут с удовольствием разглядывала его. Недавно установленные высоковольтные столбы тянулись по долине и строем поднимались на дальние холмы. Проходя под ними, она слышала гудение и потрескивание. Солнце уже поднималось выше, близилась весна, из труб кирпичного завода на востоке валил белый дым. Впервые за много месяцев Стелла ощутила, что в ней шевельнулось что-то похожее на надежду.
Вечером она предложила Максу поискать работу в Лондоне. Макс с нескрываемым удовольствием ответил, что намерен провести в Кледуине еще не менее двух лет.
– Так что привыкай, – сказал он.
В ту ночь Стелла напилась. Она сказала мне, что временами ее глубоко ранила жестокость Макса. На сей раз лезвие прошло между пластинами ее брони и поразило прямо в сердце. Она почувствовала себя дурой из-за того, что забыла на миг – это жестокая борьба, не на жизнь, а на смерть. После ужина она налила себе большую порцию джина, надела пальто, вышла и, прислонясь к воротам, стала смотреть на звезды. Вскоре она замерзла, поэтому продолжила пить на кухне. Смотрела в окно, откинувшись назад вместе с деревянным креслом и положив ноги на подоконник; бутылка стояла на полу под рукой. Проблема заключалась в том, что, напившись, Стелла думала об Эдгаре, а мысли о нем делали ее плаксивой. Когда Макс спустился на кухню, она обозвала его дерьмом. Он ответил со сдержанной яростью, что его терпение уже подходит к концу. Это вызвало с ее стороны новый поток оскорблений, и Макс поспешил наверх к своим медицинским журналам. Вскоре у нее полились слезы, но, разумеется, никто не спустился узнать, что с ней, – ведь на кухне сидела просто-напросто распутница, загубившая их жизни, напивающаяся неразбавленным джином и воющая о своем утраченном душевнобольном любовнике.
Поднимаясь наверх после последней вылазки на свежий воздух, которая завершилась тем, что она принялась стучать в дверь Уильямсов и звать Тревора, Стелла зашла в гостиную. Бутылка была при ней, и у нее возникло искушение запустить ею в окно, чтобы увидеть лицо Макса, когда он выскочит из своей комнаты, но ради этого не стоило лишаться джина. Она с громким смехом поднялась на третий этаж и завалилась спать не раздеваясь.
Утром Макс был до того зол, что ей пришлось извиниться. К счастью, барабаня среди ночи в дверь к Уильямсам, она не объявляла, для чего ей потребовался Тревор.
Так, сказала она, шли ее дни в «Плас Молд».
А что Эдгар, ее душевнобольной любовник? К своему глубокому огорчению, я не слышал о нем ничего. Казалось, он исчез с лица земли. Мне не раз приходило в голову, что он уже на том свете. И наконец с огромным облегчением я узнал, что его видели неподалеку от Юстонского вокзала. Это наводило на мысль, что он собирается ехать на север, и я немедленно позвонил Максу и сказал: мы подозреваем, что он выведал, где живет Стелла. Что у него на уме, в самом ли деле он собирается в Кледуин, можно лишь догадываться. Я сообщил Максу о мерах безопасности, которые принимает полиция, это его успокоило, но лишь слегка. Новости были тревожными, и я не скрывал от Макса собственного беспокойства.