— Браво! Мисс Милн, вы поразили меня. Но… Что из того, что вы потомок того самого мага?
Кейт поджала губу, ступая на скользкий лед допущений и догадок:
— Я не позволю вам… — голос все же предал её, — я не позволю вам принести детей в жертвы.
— Я уже сказал вчера, что все, что мне нужно от детей, я уже получил.
— …и я не позволю вам принести в жертву жителей городка.
Грей скучно сказал:
— Я помню, мисс Милн. И что дальше?
Кейт достаточно уверенно продолжила:
— И никого из моих знакомых или постояльцев “Приюта”, лорд Грей. Никого.
— И…? — он наклонил голову вниз. — Я помню — вы будете искать другой выход. Дальше что?
— Я подумала… Что для круга может критичной оказаться моя… Кровь. Мой предок разрушил мир… Быть может, моя кровь…
Грей подался к ней:
— Кровь? Или все же жертва? Определитесь, мисс Милн. Это разные, знаете ли, вещи — кровь и жертва.
— Моя… Жизнь, — решилась все же Кейт — без Кайла это сказать оказалось гораздо проще. Даже лучше, что он ушел не попрощавшись — она вчера весь день боялась проболтаться, когда до неё дошло такое простое решение проблемы.
…если это, конечно, можно назвать проблемой…
Грей обмяк в кресле, откидывая ручку в сторону:
— Да вы гордячка, мисс Милн. Вы переоцениваете свою жизнь. Переоцениваете. Простите, но вас не хватит на то, что вы мне запретили. Идите и не забивайте свою головку глупостями о самопожертвовании. Это лишнее. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
Из его кабинета Кейт вышла, как оплеванная. А ведь она действительно хотела, как лучше. Хотела, чтобы мир и дальше продолжал существовать.
А “Приют” неодобрительно гудел — казалось, еще чуть-чуть и новая вспышка алого пламени гарантирована. И головная боль, чуть утихшая в кабинете лорда Грея, опять начала нарастать, да так, что после обеда Кейт слегла в постель — Эмили настояла, еще и Палмера прислала, который привычно развел руками — в магии он ничего не понимал.
Ночь так и прошла под неодобрительное гудение растревоженного “Приюта”.
А Грею привычно не спалось.
Завтра последний день в году. Кто-то считает его мистическим, кто-то нет. Маги знают — в этой дате нет никакого прока, это не часть магического колеса года с пиками силы.
Грей полвечера провел в кресле в своем кабинете, смотря в пустоту, он был маг и знал, силы эта дата не прибавит. А вот уничтожить может запросто.
…Хотя определенный символизм в дате есть… Начало нового года и новой планеты…
Лия вздохнула и не выдержала:
— Кайл, прошу… Завтра тяжелый день…
Она села возле него на пол, потянула на себя полупустую бутылку с вином из его рук.
— Кайл, прекрати…
Он кивнул, продолжая думать о своем:
— Ты права. Ты во всем права. Надо прекратить врать и играть втемную.
Лия возразила, все же завладев бутылкой — та сама выскользнула из руки Грея:
— Не это. Я не про игру. Хотя ты добился определенного успеха, но этот мир гуманен настолько, что, даже ненавидя тебя, тебя не прибьют. Но я же не об этом!
Грей принялся перечислять:
— Кейт слишком воспитана и гуманна. Быть может, потеряй она все — взялась бы за осиновый кол…
Лия попыталась достучаться до него, одурманенного парами алкоголя:
— Но мы же хотим иного — спасти её мир, а не лишить её последнего.
Грей тем временем, не обращая внимания на её слова, монотонно продолжал:
— Джона мог бы — но он констебль, он полицейский до мозга костей — он оттащит в суд, а не прибьет. И почему в этом королевстве даже полиция не носит оружия?!
— Носит, — возразила Лия. — Но не все. У Джоны допуск к оружию есть. Но он точно не убьет.
— Анж… — Он скосил на Лию взгляд… — Иди уже, а? Последняя ночь, в конце-то концов…
Лия уперлась взглядом в пол:
— Он тоже не убьет.
Грей продолжал упиваться своими страданиями:
— Кайл даже мухи не способен убить. И ЭТО моя ДНК. Как так вышло-то?
— Может, потому что ты тоже когда-то был таким?
Грей фыркнул:
— Иди уже, а? Хоть одну ночь ты можешь быть счастливой, Лия.
Она плавно встала:
— А ты? Хоть одну ночь?
Грей забрал бутылку из её рук:
— Я еще не в той кондиции. Хотя…
Он встал, чуть шатаясь.
Лия пригрозила пальцем:
— Только не пьяным! Девочка такого не заслужила, Кайл!
Грей ей возразил, разворачивая к двери:
— Трезвым я на такое не способен!
— О, небеса, — закрыла глаза Лия.