Из дома, старательно уговаривая колокольчик над дверью молчать, она выскользнула через полчаса, захватив с кухни термос со свежим кофе, сэндвичи из холодильника и немного фруктов.
На улице несмотря на яркое солнце было свежо, Кейт быстро натянула на голову капюшон кофты, сохраняя остатки тепла, сунула руки в карманы джинсов и пошла в сторону моста через Тленку. Речка сейчас совсем обмелела, еле скача по камням в сторону моря. Кейт ненадолго задержалась на мосту по смешной причине — когда-то в детстве, она уверяла всех, что это граница миров и пересекать её нужно осторожно и медленно, готовясь ко всему. Её тогда даже Смиты, Люка и Андреа, поддерживали, серьезно кивая, что истинно так. А кузина Хелен хоть и подтрунивала над Кейт, но никогда не ломала их детскую игру.
За Тленкой начинались поля, и Кейт замерла — она не ожидала, что город шагнет за речку. Вдалеке, ближе к побережью, были видны новые дома и строительная техника, возводившая целый квартал, не меньше.
Прошло всего десять лет, а так много изменилось. Еще чуть-чуть, и город поглотит остатки ферм, ютящихся у границ национального парка. И что-то в этом было неправильное.
Полмили до станции смотрителей закончились быстрее, чем в детстве — время не приблизилось даже к шести.
Прокат велосипедов был еще закрыт, так что Кейт прошла мимо станции смотрителей в сторону Змеиного холма, решив, что если и искать приключений на свою голову, то только там — у тринадцати менгиров, там, где все началось. Обходить холм, чтобы выйти к устью Вечной, она не собиралась — пешком слишком далеко.
Солнце поднималось быстро, согревая. Лес вдоль дороги просыпался — пели птицы, обещая хороший денек, роса на траве быстро подсыхала, песок дорожки скрипел под ногами, ведя её…
Она так и не знала — бояться ей встречи или бояться того, что встреча не состоится. Сердце ухало, и даже не от того, что дорожка шла с сильным уклоном вверх. Она не знала, что ждать от этого утра. Прошло десять лет, не факт, что даже проведя весь день на Змеином холме, она встретится с ним. Полиция же так и не нашла за десять лет, а она хочет найти его за одно утро.
…Идиотизм…
Запыхавшись, Кейт остановилась на первой площадке для отдыха. Вверх по холму будет еще три таких же. Отсюда, с этой террасы, были видны высокие хребты Змеиного перевала в шапках снега, долина с городом и далекий изгиб Вечной реки — она делала большую петлю, огибая парк с другой стороны холма.
Кейт обошла всю террасу, огороженную от обрыва простыми железными перилами. Подошла к скамейкам, выбрала ту, с которой открывался вид на спящий еще “Приют”. Она уже успела порядком проголодаться, так что, удобно устроившись на скамейке, Кейт достала из рюкзака свертки с сэндвичами и термокружку.
Медленно попивая кофе в полном одиночестве (облака и пара коршунов в небе не считались), она рассматривала долину — сейчас по дороге, ведущей к парку, двигалась красная машина смотрителей — они только ехали на работу. Звуки автомобиля сюда не доносились — стояла звонкая тишина, возможная только тут. То, что за спиной Кейт стеной вставал лес, её не волновало — она так и не научилась бояться нападений со спины. Тогда это была трагическая случайность, не более того, хотя мать и пыталась убедить её в обратном, пугая беспечностью и невнимательностью. Словно Кейт тогда была виновата, что подпустила аркаука слишком близко к себе.
Кейт отставила в сторону кружку с недопитым кофе и потянулась, чтобы взять сэндвич. Рука её замерла — на скамье, кроме упаковки, ничего не было. Она даже полезла обратно в рюкзак, думая, что ошиблась, но в рюкзаке лежали только фрукты.
Кейт встала, недоуменно осматриваясь, и тут на неё с боку налетел белый, шершавый, слюнявый ураган, вылизывая лицо. Кейт даже возмутиться не успела, благодарная чужому, сказанному хрипловато-простуженным голосом “фу!”.
Белый ураган отпрянул в сторону, благонравно садясь рядом. Его огромная голова оказалась на одном уровне с глазами Кейт, и это обескураживало. Как и огромные, белоснежные зубы. И янтарно-коричневые глаза. И… Кейт вздрогнула, потому что это была совсем не собака. И даже не пес. Это был огромный, белоснежный волк.
— Вот черт, Альба… Ты же волк…
Почему-то она точно знала, что это Альба.
Стоявший у перил, ограждающих площадку, парень в джинсах и модной толстовке с капюшоном и воротом, прикрывающим лицо, хмыкнул:
— Он в курсе и вполне доволен тем, что он волк. И доброе утро, Кейт. Я рад, что ты вернулась сюда.
Кейт замерла, рассматривая Анжа, а это именно он и был — слишком неповторимым был цвет его волос, выбивающийся из-под капюшона. Перванш. Не фиолетовый и не сиреневый, как показалось в детстве. Цвет барвинка — его ни с чем не перепутаешь, может только с гри-де-перль.