- Чего тебе? - с трудом пробормотал я, сонно протирая глаза. - Ужин я проспал, что ли?
- Джа! Это... Это... Ты не поверишь! - чуть ли не заорал во все горло Котя и затрясся ведь. Глаза на выкате и перепуганные, у Буренки и то не такие сумасшедшие были. - Я читал...
- Радуйся, что Мэг здесь нет, а то бы она съязвила, - не выдержав, улыбнулся я. Спать хотелось зверски. - Ты чего, Котяра?
- Стакан разбился! Джа! Я подумал, а он разбился! - подскочил на месте Котя и стал наматывать круги по комнате. Туда-сюда, туда-сюда. У меня аж голова закружилась. - Я читал, читал, а там про стакан... Ну я и решил, а вдруг? А он - бац - и разбился! Джа, по-настоящему!
Ничего не понимая, я уставился на Котяру: какой стакан? Разбился и разбился! Ну влетит от Карги, подумаешь. Даже она из-за такой фигни зверствовать не будет.
- Все как в книжке, Джа! Все там правда! - не унимался Котяра, все больше напоминая психа. - Мыслью я стакан разбил, представляешь?!
И вот тут у меня сон, как рукой сняло...
- Котяра, ты успокойся, - неуверенно заметил я. - Совпадения разные бывают.
- Какие совпадения?! Джа! Разбился! - заорал Котя, и мне даже страшновато стало - не то что бы я совсем во всякие шаманские пляски с бубном не верил, но что-то друга понесло. Как бы Корнелий не прибежал и не вколол чего, усмирительного такого. - Джа, дай стакан - я покажу!
И не дожидаясь ответа, Котя схватил чашку со столика, я и рот раскрыть не успел. С таким сосредоточенным видом на нее смотреть стал, будто там тайна зарождения Вселенной написана была или на худой конец рецепт пирожных шоколадных - самых вкусных в столовке.
- Эй, эй! - подскочил я с кровати. - Ты свои чашки бей! На меня Карга и так свой единственный зуб точит. Разобью еще что, так она меня по головке не погладит!
Это правда - мне с посудой вообще не везло, половину столовской перебил, и ведь не специально, просто руки не из того места растут, видимо. Но Карга разве поверит? Ага, «щаз».
- Значит, веришь?! - тут же уцепился Котяра - ну клещ просто, ни одной фразы не скажешь, чтобы не запомнил.
Я нахмурился - бред же! Но чашку жалко, а вот вазу соседа моего - Ворона - нет. Даже если разобьет Котя, то так и надо этой высокомерной заднице.
- Бей, - протянул я предмет для испытаний: стеклянная, маленькая, а еще уродливая - девчачья и розовая. Точно такую не жалко.
Котяра поставил вазу на пол, а сам отошел на пару шагов. Задышал тяжело, с трудом, надул щеки, покраснел весь, словно взорвется сейчас, и стал руками перед собой круги делать. Как я сдержался, чтобы не рассмеяться, сам не знаю. Закусил губу до крови и смотрел, а Котяра не унимался, еще и ногами стал притоптывать. Вылитый же шаман, только бубна не хватает!
- Так, Котя... - начал было я, но тут он резко выкинул палец вперед, и у меня от звона заложило уши.
Чуть не свалившись с кровати, я уставился на пол: все было засыпано розовыми стекляшками, а Котяру трясло еще сильнее. Был бы в комнате Сыч, сразу бы авторитетно сказал «эпилепсия». Хотя какая там эпилепсия, если меня также дергать начало?!
- Котяра... Это что? - с трудом выдавил я, осторожно сползая на пол.
- Ваза, - тихо ответил Котя, похоже, сорвавший голос. - Я же говорил.
- Ага, - только и смог сказать я, осторожно ткнув носком кроссовка в одну из стекляшек. - Понятно.
В комнате повисла тишина. Мы только переглядываться и могли, а что тут еще скажешь, когда такое творится?! Не у двоих же нас крыша поехала!
- Котяра, пошли нашим расскажем, - сглотнув, прошептал я, а может и громко сказал, уши от звона еще не отошли. - Ты только это, не взрывай больше ничего. И никого.
Котя посмотрел округлившимся глазами: про «кого» он, видимо, еще не думал.