Та не шелохнулась. И тогда, не найдя ничего лучшего, я толкнула её двумя руками в грудь, так что подруга плашмя опрокинулась на кровать.
— Ай! Ты что, спятила?! — подскочив как ванька-встанька, она попыталась толкнуть меня в ответ, но я была к этому готова, и легко увернулась.
— Прости! Мне показалось, что ты впала в этот… в эту… в прострацию.
— Сама ты! — Яринка сердито стреляла глазами, а я с облегчением отметила, что краски вернулись к её лицу, — Я специально молчала, чтобы не улыбаться при Агафье, чтобы она не поняла, как я рада!
— Рада? — тут я снова не на шутку встревожилась.
— Конечно! — подруга злорадно прищурилась, — Я-то думала, что ещё долго не доберусь до этого урода, а тут он сам в руки катит. Нет, я, конечно, удивилась, понятия не имею, зачем он прётся, но какая разница? Главное, что мы увидимся.
— Ты что же, — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал дурашливо, — Собралась прямо здесь его убить?
Но Яринка не улыбнулась шутке, напротив, её лицо приобрело угрожающе задумчивое выражение.
— Эй, — я помахала рукой перед глазами подруги, — Ты же не хочешь завтра что-нибудь учудить? Не забывай, что вокруг будут свидетели.
Встреча воспитанников с пришедшими навестить их родными происходила обычно либо в вестибюле школы, либо, при хорошей погоде, прямо на улице, где можно было прогуливаться по дорожкам и сидеть на скамейках.
— Да не собираюсь я его убивать, — отмахнулась Яринка, — Сил пока не хватит. Да и нечем.
— А ещё тебя отправят в колонию, и все наши планы накроются, — подытожила я.
— И это тоже, — она не стала спорить, — Поэтому за свою гавёную жизнь папашка может не бояться. Но я выскажу ему всё что думаю. И про маму, и про то, что он в своих рогах сам виноват, и про то, как от меня отказался, и про…
— Не вздумай! — я еле удержалась от того, чтобы не отправить Яринку валяться второй раз, — Агафья тебя за это накажет.
— Подумаешь! Оно того стоит.
— А ещё напишет в твоей анкете, что ты родного отца обругала! И этот твой Львович пошлёт тебя куда подальше! Зачем ему жена, которая не уважает родителей?!
— Да пусть Львович сам идёт куда подальше! Этот старый пень меня уже достал!
На этот раз я всё-таки подалась к Яринке, но не толкнула, лишь бессильно потрясла в воздухе кулаками. Я очень люблю свою единственную подругу, но как же иногда она достаёт своим ослиным упрямством и нежеланием думать о последствиях! Одно хорошо — у меня было достаточно времени, чтобы изучить эти её черты характера и разработать метод борьбы с ними. Тут помогут лишь спокойствие и аргументация.
— Яриша, — почти ласково заговорила я, спрятав кулаки за спину, — Мне с трудом удалось уговорить Дэна, чтобы он не посылал нас. А знаешь, почему он хотел это сделать? Ты же слышала наш разговор?
— Ну? — недовольно буркнула Яринка, чуявшая подвох.
— Он сказал, что мы ещё дети. И сейчас мне кажется, что это правда. По крайней мере, про тебя — точно.
Подруга вскинулась, но я повысила голос:
— Ты готова всё погубить просто потому, что тебе вдруг захотелось поругаться с отцом!
— Да что я погублю-то? — перешла в атаку Яринка, — Это только меня и его касается…
В коридоре зазвучали шаги, и мы притихли, прислушиваясь к тому, как кто-то идёт по коридору.
— Это нас всех касается, — на всякий случай я перешла на шепот, — Тебя накажут, жених бросит, думаешь, Агафья оставит это без внимания? Она будет тебя пасти! А заодно и меня. А ведь нам надо как-то переписываться с Дэном и читать книги. И скоро растает снег, разве ты не захочешь в лес? Мы сейчас должны быть паиньками, чтобы Агафья про нас даже не вспоминала лишний раз. Только тогда всё получится.
Яринка упрямо сопела, глядя в сторону, и обычно это было первым признаком её капитуляции. Пришла пора наносить решающий удар.
— И вообще, — вкрадчиво добавила я, — Ты же в итоге собираешься до него добраться? Так не лучше ли сейчас втереться в доверие, чтобы потом всё было легче?
Подруга заморгала и размякла, а я позволила себе перевести дух — самое трудное позади.
— Дайка, — она с сомнением посмотрела на меня, — А если он пришёл не мириться, а сделать ещё какую-нибудь гадость?
— Ну, какую гадость он может сделать? Ты ему даже по документам уже не дочь, он от тебя отказался.
— Фамилия-то у меня его, — грустно ответила Яринка, — И даже если он сегодня отказался, завтра может снова признать, закон это разрешает.
— Ну, — я развела руками, — Всё равно ты всё узнаешь только завтра.
— Ладно, — Яринка решительно тряхнула головой, — Только у меня одна просьба. Ты пойдёшь со мной.