— Мне кричать сойкой, если что?
— Кричи, конечно, — осторожно ответила я и добавила, надеясь поднять ей настроение, — А мы с тобой в пятницу пойдём в лес, хорошо? В пятницу у меня не будет занятий.
Но Яринка лишь вяло кивнула.
Прихватив планшет, как и велел Дэн, я направилась к прудику, на берегу которого и устроилась, притворившись, что читаю. В тёплую погоду после уроков многие так делали, и территория приюта пестрела сидящими на скамейках и газонах воспитанниками. Опустив голову, я исподлобья поглядывала вокруг, а улучив момент, когда никого не оказалась поблизости, поднялась, и юркнула под деревья.
Мы с Дэном договорились на шесть часов, но сейчас не было и половины шестого — я вышла заранее, боясь, что долго не подвернётся момента незаметно ускользнуть. Но вышло по-другому, и теперь в моём распоряжении оказался лишний час свободы. Который я решила потратить на прогулку по лесу. Никакой стрельбы, никакой беготни и прыжков, просто прогулка в тишине и уединении.
Перевалившись через забор, я, немного подумав, зашагала влево, постепенно углубляясь в лес. День выдался солнечный, и листва играла на лёгком ветерке. Планшет, чтобы не мешался, я втиснула в один из карманов платья, но он торчал оттуда почти на половину, поэтому приходилось постоянно проверять — не вывалился ли? Зато руки были свободны, и я могла поднимать с земли шишки, чтобы запускать их в кроны деревьев.
Я успела погулять совсем недолго, минут пять, когда в лесу что-то изменилось. Прежними остались деревья, солнечные лучи и трава под ногами, но я уже знала, что больше здесь не одна. Остановилась, опасливо посмотрела по сторонам. И увидела неподалёку мужчину.
Сердце на миг замерло и пустилось вскачь. Нет, сама неожиданная встреча меня не напугала, после знакомства с Дэном, я допускала, что в лесу могут оказаться и другие люди. Но я увидела во что одет незнакомец. В штаны и куртку зелёно-пятнистой расцветки, в тон листвы и коры (поэтому я заметила его так поздно). Камуфляж, вот как это называлось. В Маслятах охотники отправлялись в тайгу в похожей одежде. Но здесь так могла одеваться только одна группа людей.
Охрана.
Вот, кажется, я и догулялась…
Охрана ходила по территории приюта только по ночам, когда воспитанникам запрещалось покидать корпуса. Днём мы с охранниками обычно не пересекались, разве что видели их издалека, у ворот или у здания администрации. Но их форму нельзя было спутать ни с чем.
Охранник неторопливо приблизился ко мне. И чем ближе он подходил, тем ниже опускалась моя голова, так что в итоге я увидела только его чёрные шнурованные ботинки.
— И что это тут у нас? — голос у охранника оказался неожиданно высоким и каким-то мяукающим, так что получилось «тут у нья-ас?».
Отвечать на этот явно риторический вопрос я не стала, только неопределённо шевельнула плечом.
— Ты как тут оказалась? Сбежала? — я снова не ответила, и охранник повысил голос, — Я с кем разговариваю?
— Я… я просто гуляю.
— Что? Говори громче. И смотри на меня, когда отвечаешь.
Я повиновалась. Ростом охранник удался, так что мне пришлось высоко задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Оно оказалось неприятным. Очень бледное, но с двумя яркими пятнами румянца на полных щеках. Светлых ресниц почти не было видно, а такие же светлые волосы и глаза делали портрет охранника словно полустёртым, смазанным.
И я про себя окрестила его Белесым.
Белесый пошевелил редкими кустиками бровей.
— Так что ты здесь делаешь? И как сюда попала?
Пытаться врать я посчитала бессмысленным.
— Перелезла через забор…
— Вот как? — Белесый быстро облизнул полные губы, — А ты знаешь, что это запрещено?
— Знаю…
— Ну, так как — пойдём к твоей воспитательнице? Я думаю, что её заинтересует твоя прогулка.
Я знала, что очень заинтересует, и снова опустила голову.
Белесый протянул руку, взял меня за подбородок, заставил снова смотреть на себя. Сейчас он улыбался, но от этого не стал привлекательнее.
— Такая милая девочка, — у него получилось «мьи-илая дье-евочка», — И такая непослушная. Сколько тебе лет?
— Одиннадцать, — ответила я, с трудом сдерживаясь, чтобы не дёрнуть головой, освобождая подбородок из цепких пальцев.
— Одьи-и-иннадцать, — протянул Белесый, — Прекрасный возраст. А знаешь, я ведь могу и не выдавать тебя воспитателям.
Его слова меня не обрадовали и не вселили надежду на благополучное завершение нашей встречи. Не дождавшись ответа, Белесый чуть наклонился ко мне, продолжая улыбаться.