— Так ты хочешь, чтобы никто не узнал о твоей выходке?
— Хочу, — выдавила я, просто потому, что утверждать обратное было бы глупо.
Белесый выпрямился, отпустил мой подбородок, и быстро зыркнул по сторонам.
— Пойдём-ка поговорим, малышка?
Я не хотела идти говорить. Я хотела в дортуар, и желательно под одеяло.
Однажды, когда мне было восемь лет, я одна ушла в тайгу за малиной. Погода стояла не очень, накрапывал дождь, и другие дети предпочитали сидеть в избе у деда Венедикта, слушая его истории. Мне же захотелось прогуляться, я любила иногда бывать одна. И выбрала местом прогулки большой малинник к западу от Маслят. Место недалёкое и хорошо знакомое. Добралась я быстро, и уже через полчаса лакомилась спелой малиной. Взрослые в деревне освобождались только вечером, ужинали все не раньше, чем стемнеет, и маслятовские дети частенько в течении дня перебивались подножным кормом. Стоял июль, малина висела на ветках налитая и тёмная от сока, и я так увлеклась этим лакомством, что не сразу услышала за спиной треск веток и чью-то шумную возню. А когда, услышав, оглянулась — обмерла.
Большой медведь стоял среди кустов малины и смотрел на меня. Разделяло нас каких-то десять шагов, и я прекрасно видела маленькие глаза зверя, влажный и подвижный чёрный нос, роящихся вокруг приоткрытой пасти мошек. Этого медведя я знала заочно, окружающий лес и сопки входили в его владения, и как водится у этих животных, сородичей он здесь не привечал. А вот с людьми на своей территории ужился вполне мирно, наши охотники не трогали его, а уважительно называли дедушкой или хозяином, соблюдая древнюю таёжную традицию. Медведь в свою очередь не досаждал деревне своим присутствием и не брал наш скот.
Но сейчас «дедушка» явно был недоволен тем, что пожаловав в малинник за лакомством, обнаружил здесь кого-то ещё. Его ноздри угрожающе раздувались, в горле рокотало негромкое ворчание.
В тот миг, когда моя голова волшебным образом опустела перед лицом смертельной опасности, вместо уплывших куда-то мыслей, я и услышала голос-без-слов. Внутреннее повеление, пришедшее ниоткуда, которого невозможно было ослушаться. И повинуясь этому древнему, как мир, могучему инстинкту самосохранения, я замерла на месте без движения. И стояла так, когда медведь шагнул в мою сторону, когда издал низкий рык, и даже когда приподнялся на задние лапы, став в два раза выше меня.
А потом дедушка ушёл. Просто развернулся и ушёл в кусты малины, оглядываясь, выражая недовольство громким фырканьем. И лишь когда вдали стихла тяжёлая поступь зверя, я побежала…
А сейчас, спустя два года, вдали от тайги, стоя перед белесым охранником, я снова услышала голос-без-слов. Только если в прошлый раз он велел мне замереть и не двигаться, то сейчас кричал — беги! Ослушаться его, как и тогда, я не могла, и неловко развернувшись на ставших вдруг деревянными ногах, бросилась прочь.
Фактор неожиданности сыграл мне на пользу, дал чуток форы. Я успела увидеть показавшийся в просвете между деревьями забор, когда грубая рука легла мне на плечо и остановила таким сильным рывком, что я опрокинулась на спину.
Белесый, запыхавшись, встал надо мной. От вынужденной пробежки его щёки стали совсем красными, и он походил на злобного клоуна.
— Ну, ты и шустра! Вставай.
Я медленно поднялась, и Белесый тут же ухватил меня за плечо. Тряхнул.
— Я вспомнил тебя. Вот как ты поскакала дикой козой через кусты, так и вспомнил. Ты дикарка, которую привезли из какой-то сибирской пещеры, да? Городские девчонки так по лесу не носятся.
— Мы не дикари и не из пещеры! — от ярости я перестала бояться, попыталась вывернуться из-под ладони Белесого, но он перехватил меня второй рукой.
— Да конечно, не дикари, ага! Я про ваших читал, — он вдруг наклонился ко мне так низко, что я почувствовала неприятный запах, исходящий из приоткрытого пухлогубого рта, — А правда, что у вас взрослые этим прямо при детях занимаются? Ты видела? А может и сама уже…
Его рука вдруг скользнула вниз, под подол моего платья. Я рванулась в сторону, но Белесый цепко держал меня за кисть, и я добилась только того, что снова оказалась на земле.
— А ну встань! — рывок за руку был сильным и болезненным, но я, чуть приподнявшись, сразу упала обратно, так мне почему-то казалось безопаснее.
Крякнув, Белесый наклонился, схватил меня за подмышки и дёрнул вверх. Но не поставил на ноги, а держа на весу, прижал спиной к стволу дерева, так, что наши лица оказались на одном уровне.
— Да ты настоящий зверёныш, — охранник смеялся, у него были очень крупные и белые зубы.