— Оставлю вас наедине. Спасибо за внимание к нашим воспитанницам.
Конечно, наедине она нас не оставила, только отошла, и села за другой стол, не сводя с меня строгого взгляда. Под её взглядом, и перед этой неподвижной головой пялящейся с монитора, я совсем стушевалась, и последние мысли покинули мою голову. Не знаю, как долго длилось молчание, но к счастью голова решила сама начать разговор.
— Ну, здравствуй, — голос у головы оказался глухой и надтреснутый, — Даша, значит? А я Михаил Юрьевич Шестаков, пятидесяти шести лет, заместитель директора завода «НикельСплав», вдовец, отец трёх взрослых детей, проживаю в Москве, но владею так же загородным участком. Кроме официальной работы занимаюсь небольшим частным бизнесом, дающим стабильный доход. Имею два высших образования, и многочисленные грамоты за добросовестный труд.
Я продолжала молчать, оторопев от объёма зачем-то вываленной на меня информации. Да и что тут вообще можно ответить? «Я Даша, мне одиннадцать лет, живу и учусь в приюте, не имею ни фига»? Так ведь это он и сам знает.
Агафья чуть слышно кашлянула, встревоженная моим молчанием. По-прежнему, не зная, что сказать, я только часто закивала, глупо моргая.
Седая голова, Михаил Юрьевич Шестаков, заместитель директора завода, отец и бизнесмен, изволили улыбнуться.
— Ты милая девочка, стеснительная и робкая, такой я тебя и представлял.
На этот раз мне удалось выдавить из себя еле слышное «спасибо» и улыбка головы стала шире.
— Ответишь мне на несколько вопросов, дитя?
Я снова закивала. Правильно, пусть лучше он спрашивает, а я буду отвечать, потому что о чём можно говорить самой, понятия не имею.
— Я прочитал в твоей анкете, что ты поёшь в церкви, Даша, это правда?
С моей стороны опять последовали кивки, ну а чего ещё? Однако следующий вопрос Головы оказался посложнее.
— Ты видимо набожная девочка, раз решила славить Господа нашего?
— Да, — ответила я, и чуть подумав, добавила — Набожная.
— Умница, — совсем уж расплылась в улыбке Голова, — Для женщины набожность, как я считаю, одно из главных достоинств. Скажи, Дашенька, ты решила прийти к Богу после того, как осознала здесь, насколько грешной и неправильной была жизнь твоих родителей?
Вот оно. Я прислушалась к себе, но злости, о которой меня предупреждала Яринка, не почувствовала. Скорее облегчение, что мы наконец-то коснулись этой темы, и можно больше её не бояться. В принципе — ничего сложного, буду просто соглашаться со всем, что говорит этот сноб.
И я снова кивнула, старательно потупив взгляд, чем Голова вполне удовлетворился.
— А что ты ещё любишь кроме пения в церкви?
На миг я представила как отвечаю «Люблю читать запрещённые книги, убегать в лес со взрослым парнем и стрелять из рогатки», и торопливо прикусила губу, чтобы не дать ехидной улыбке выдать эту мысль.
— Я люблю… люблю… — чёрт, чёрт, чёрт, что ответить? Что я могу любить из того, что не запрещено? — Я люблю природу и животных.
О чём это я? Какая здесь природа, какие животные?!
Но Голове, как ни странно, такой ответ очень понравился.
— Это же замечательно! Как я уже говорил, у меня есть загородный участок. Но, к сожалению, мало времени, чтобы заниматься им, хотя я очень люблю бывать там, — Голова грустно вздохнул и обратил на меня задумчивый взгляд.
Агафья кашлянула чуть громче, давая понять, что вечно кивать и отмалчиваться с моей стороны не есть хорошо.
— Мне, — я тоже прокашлялась, — Мне очень нравится ухаживать за растениями.
— Я рад, что у нас есть общие интересы, — Голова снова улыбнулся, потом озабоченно глянул куда-то вбок, — Однако наше время на исходе. Ты не будешь против поговорить со мной ещё раз?
— Да! То есть, нет, — запуталась я, — То есть я не буду против. С удовольствием.
Судя по снисходительному кивку, Голова другого ответа не ожидал.
— В таком случае позволь с тобой проститься. Рад знакомству.
— Я тоже… рада… очень, — успела сказать я, прежде чем экран опять моргнул и Голова исчез, успев зачем-то хитро подмигнуть. А может, мне показалось.
Я торопливо спрыгнула с высокого кресла, в котором чувствовала себя курицей на насесте, и вопросительно повернулась к Агафье. Как ни странно, та улыбалась.
— Поздравляю, Даша. Судя по тому, что этот сударь захотел продолжить общение, тебе удалось ему понравиться.
— А… он… когда теперь снова?
— Когда сочтёт нужным. Я тебе сообщу. Иди к себе, и девочкам сильно не хвастай, не зазнавайся.
Я согласно склонила голову, и шмыгнула за дверь. Не хвастай, не зазнавайся? Она правда думает, что когда старый пень желает сделать тебя своей временной игрушкой и по совместительству бесплатной рабочей силой на приусадебном участке, это повод для гордости?