- На три-четыре года старше всех в классе будешь, - сказал директор, - И времени всего чуть больше года. Иди договариваться с учителями, чтобы они тебя учили индивидуально.
В душе согласившись с тем, что говорит директор и поняв, что ей совершенно не хочется сидеть в классе так много времени в свои семнадцать лет, Анна пошла разговаривать с учителями.
Ближе всего к девушке был класс математики. Увидев там еще с приюта знакомого учителя, Анна вошла в класс и сказала:
- Иван Константинович, помните меня? Анна Рядченко.
- Помню… - удивленно ответил учитель, оглядел девушку с ног до головы и сказал, - С каторги вернулась?
Анна шокированно замолчала, ведь ничто в ней не могло выдать бывшую каторжанку: руки были в норме, волосы снова отрасли до плеч, внешний вид был довольно приличный.
- Да, - в полном шоке ответила Анна, - Как вы узнали?
- Среди года, именно в эту школу, обучаться по индивидуальному графику только бывшие каторжане по направлению от полиции и приходят, - ответил мужчина, - За что кандалами гремела?
- За агитацию, - ответила Анна, - А раньше срока не вышла из-за того, что все осознала и политических своими врагами считала. Драки, разборки…
- Какие намерения, учиться или аттестат получить и полиции показать, чтобы они успокоились? – спросил учитель Анну, - Говори прямо, от этого зависит, как с тобой заниматься будем.
- Учиться, - ответила Анна, - Если я что-то смогу через три года вспомнить. Шить я все равно умею плохо, а на фабрике работать не хочу. Мне только в конторе где-нибудь работать.
- Хорошо, - ответил Иван Константинович и дал девушке первое задание.
Следующим по плану у Анны был визит к учителю словесности.
- Зиновий Егорович, здравствуйте, - сказала Анна, - Помните меня? Анна Рядченко.
- Помню, - ответил учитель, - Как тебя забудешь? За что посадили-то?
- За политику, - ответила Анна, хотя ей этот разговор уже начал раздражать.
- Против царя агитировала? – спросил мужчина.
- Да, - раздраженно ответила Анна, - Господин учитель, я сюда заниматься пришла, а не подобные разговоры разводить.
- Ты чего так возмущаешься, Ань? – удивился Зиновий Егорович, - Я, может, посочувствовать тебе хотел.
- Да не нужно мне ни в какое место ваше сочувствие, я - дура, идиотка тупая, сама во всем виновата, отсидела за дело, судья меня пожалел, по малолетству всего три года присудили, хотя могли и червонец втюхать, на каторге максимум три месяца пробыла, остальное время во Владимирском централе на курорте отдыхала, что еще сказать? – девушка заревела в голос, - Надолго надо сажать проклятых политических, чтобы они простым людям жизнь не отравляли. А таких как Вася, организаторов, вообще к стенке ставить надо, чтобы их трибунал судил! Какое ко мне может быть сочувствие? Таких как я ненавидеть надо!
- Аня, успокойся и давай обсуждать твое будущее, по поводу образования, - спокойно, но твердо сказал Зиновий Егорович, - Ты какую оценку в аттестат хочешь?
- Хочу пятерку, - ответила Анна, - Но понимаю, что после каторги я уже вообще все правила позабывала. Поэтому хотя бы уж четверку.
- Понятно, - ответил учитель, - Значит, постараемся тебя до пятерки дотянуть, если получится.
- Вы уж извините, что я тут истерику устроила, я маленько не в себе еще, - ответила Анна, - Обещаю держать себя в руках.
- Хорошо, - удивленно ответил учитель.
Анна честно ходила в полицейский участок отмечаться, раз в неделю, как это было и положено, как вдруг летом девушка заотдыхалась и забыла о том, что ей нужно приходить туда каждую среду.
- Анна Харитоновна на месте? – спросил жандарм одну из нянечек, когда пришел в приют на следующий день.
- Да, она присматривает за девочками на уроке домоводства, - ответила женщина.
- Попросите кого-нибудь ее подменить, а мне надо с ней переговорить, - сказал жандарм.
Увидев жандарма, Анна сразу же вспомнила, что забыла вчера отметиться в полицейском участке.
- Простите, вчера заработалась, много дел было, не успела прийти, - сказала Анна, - С утра помнила, а к трем часам дня, когда работы стало чуть меньше, уже и забыла.
- Анна Харитоновна, вы не забывайте, что вы ссыльная, - сказал жандарм, - Вам не положено забывать отмечаться в участке. Сегодня я вас прощу, а в следующий раз – не буду.
Шокированная Анна пообещала не допускать ничего подобного, но лето сделало свое дело.
Вместе с детьми Анна уехала на пару дней на природу, с ночевкой. Естественно, девушка забыла о том, что она невыездная и должна отмечаться в участке.
Пришедший в приют жандарм узнал от дежурного воспитателя, что Анна уехала с детьми на природу, в пригород.
- Передайте Анне Харитоновне о том, чтобы она как приедет – в самом срочном порядке приехала в участок.
- Хорошо, - ответила воспитатель.
Когда Анна вернулась в город, девушка услышала о том, что за ней приходили.
- Б…ь, я же действительно в участок забыла прийти, - сказала Анна.
- При детях хотя бы не матерись! – сказала Авдотья Исааковна, - Нюрка, главное, в участке не груби и все обойдется.
Девушка срочно поехала в полицейский участок.
- Анна Харитоновна, вы почему поехали за город? – спросил девушку жандарм.
- В приюте сказали, чтобы я детей сопровождала – я поехала, - ответила Анна.
- Вы невыездная, вы уже второе нарушение режима допускаете, - сказал жандарм, - Может быть, вы уже все забыли, кто вы такая, поэтому я вам все напомню. Посидите в камере, повспоминайте, что вы в приюте делаете, что вы там вместо ссылки положенное время отбываете.
Оставшись в камере, Анна шокировано вспомнила все то, что было с ней за время отбытия срока: и жандармов, и камеры, и стычки с другими заключенными. От нахлынувших воспоминаний девушка заплакала.
Через пару дней Анну выпустили из камеры.
- За следующее нарушение режима на неделю в централ пойдете, - сказал жандарм, - Все понятно?
- Все… - ответила Анна.
Когда девушка вернулась в приют, Авдотья Исааковна сказала Анне, которая была вся в слезах:
- Нюрка, ну не переживай ты, что поделать, подержали тебя в участке, главное, что отпустили.
- Да, это главное, - ответила Анна.
========== Новая жизнь ==========
К июлю 1891 года Анна окончила школу. Для девушки провели выпускные экзамены значительно позже, чем для тех, кто обучался по обычной программе, поэтому перед комиссией Анна стояла одна.
Получив аттестат с четверками, в большей своей части, девушка была очень счастлива.
«Две трети четверок, пара троек, а остальные пятерки», - радостно думала Анна, - «Это же просто чудесный результат!»
По такому случаю, Авдотья Исааковна решила поздравить свою бывшую воспитанницу.
- Нюрка, держи тебе браслетик на память, - сказала женщина, - Металлический, но красивый.
Вдруг подумав о том, что браслетик для Анны может еще долго ассоциироваться с кандалами, женщина насторожилась, будучи готовой к любой реакции своей воспитанницы, однако, Анна не обращала внимания на такие совпадения.
- Огромное спасибо вам, мама, - поблагодарила девушка и со слезами обняла Авдотью Исааковну.
- Теперь, Нюрка, надо тебе как-то замуж выходить и к мужу съезжать, - сказала женщина своей воспитаннице, - Сколько уже можно, скоро девятнадцать лет будет, а ты все в девках сидишь, нехорошо.
- Надо, мама, да вот где его взять… - задумчиво сказала Анна.
В августе снова состоялся разговор, которого Анна и ждала, и боялась. Авдотья Исааковна позвала девушку в пустой класс и сказала:
- Нюрка, ты меня, конечно, прости, но директор сказал, что раз срок твоей ссылки окончился еще в мае, то сразу, как лето кончится, тебе надо искать себе другое место. Да, я ему сказала, что на фабрику тебе нельзя возвращаться, если ты снова не хочешь пойти по этапу, но он говорит, что в приюте тебя держать уже больше нельзя.