- Ну так я и есть и мещаночка, и приютка, - не поняла намеков Анна.
Тимофей, видя это замешательство, сказал жене:
- Я тебе говорю, с первой моей получки купим платье, ты сразу поймешь, о чем речь. А что касается причесок, ты увидишь, что обычно делают перед такими мероприятиями.
Увидев какую-то неловкость во взгляде Анны, Тимофей поспешил успокоить жену:
- Ань, да ты не переживай, какая разница, какой наряд, главное, чтобы сидел хорошо.
Анна решила больше не думать на эту тему и вскоре супруги отправились на прием.
Такое мероприятие было в новинку для Анны, поэтому девушка чувствовала себя несколько неуверенно. А большое количество военных вокруг заставило девушку вспомнить Забайкалье и Владимирский централ, где тоже было много людей в форме вокруг.
- Ань, расслабься, мы развлекаться пришли, приятно проводить время, - сказал Тимофей жене, - Сейчас поговорим, потом игры какие-нибудь будут, потом за стол позовут.
Анна попыталась расслабиться, но у нее это не получалось. Тимофей, с согласия жены, ненадолго отлучился, чтобы переброситься парой слов с друзьями из юнкерского училища, а Анна осталась одна. Разговаривать ей было не с кем, играть не хотелось. Девушка от скуки решила посмотреть по сторонам, но все было одинаково: военные и не только, люди в форме, их жены.
«Ясно, о чем Тимка говорил, платье более темное надо купить и другого фасона», - подумала Анна, - «А то стою я здесь как белая ворона, никто так не наряжен».
Девушка еще посмотрела по сторонам и вдруг побледнела – неподалеку стоял жандарм, который участвовал в ее поимке во время побега из централа и который очень немилосердно отхлестал ее тогда розгами.
- Ань, ты чего такая бледная, как будто привидение увидела? – спросил жену Тимофей.
Анна вышла из ступора и, собравшись с мыслями, сказала:
- Да не знаю, разволновалась. Не знаю, как вести себя, чувствую себя некомфортно.
- Это все потому, что ты впервые на таком мероприятии, - сказал Тимофей, - Еще пару раз сходишь и перестанешь волноваться.
Тимофей отошел на пару шагов, чтобы поздороваться с еще одним другом по училищу, а Анна вдруг увидела, что тот самый жандарм повернул голову в сторону Анны и начал на нее пристально смотреть. Девушка сначала держалась, как могла, а потом уже с трудом смогла сдерживать себя – руки предательски затряслись. К счастью, тот самый жандарм, перестал смотреть на Анну и куда-то пошел.
«Как хорошо», - выдохнула Анна, как вдруг услышала его голос совсем рядом, - А чего это каторжаночка делает на приеме для защитников Родины?
Анна растерялась и не знала, что сказать. Тимофей увидел, что жандарм подошел к ним и поприветствовал его:
- Захар, как я рад тебя видеть, давненько не встречались! Я ведь женился, давай с женой своей познакомлю.
Анна, которая в этот момент была бледнее мела, мечтала только об одном – исчезнуть куда-нибудь.
Захар недоуменно оглянулся вокруг и, не увидев из женщин никого, кроме Анны, удивленно сказал:
- Тимофей, взаимно, рад тебя видеть. Ну давай, знакомь со своей женой.
Тимофей взял за руку Анну и сказал:
- Анна Скобинская, в девичестве – Рядченко.
- Знакомы уже, - сказал Захар, - Еще в городе Владимир познакомились.
- Надо же, как бывает в жизни, - сказал Тимофей, - Анна, а ты что, недавно в Москву переехала, а до этого во Владимире жила?
Анне было плохо, горели щеки. Девушка постоянно обмахивалась веером и все равно чувствовала, что ей не хватает воздуха.
- Мадам Скобинская половину Российской Империи успела увидеть в своем юном возрасте, - сказал жандарм и тихо предложил Тимофею выйти с ним в другую комнату поговорить.
- Ань, пошли с нами, поговорим втроем, - сказал Тимофей и недоуменно посмотрел на жену.
Анна была бледная, щеки горели, на глазах наворачивались слезы.
- Не хочу, говорите вдвоем, - ответила Анна, однако, Тимофей все равно вывел ее в другую комнату.
Девушка сразу отошла к окну и начала плакать. Тимофей решил пока что отстать от жены и подошел к Захару.
- Ты зачем на политической женился? – спросил Захар Тимофея, - Твоя Анна в 14 лет была осуждена на три года за агитацию, через три месяца ее, как неуправляемую и буйную заключенную, переправили с Карийских рудников во Владимирский централ, где она продолжала свои буйства, кидалась на других политических, чудом не покалечила никого, а для полного счастья однажды сбежать решила. Ладно, удалось ее поймать и выбить эту дурную идею из дурной башки, но глаз да глаз нужен был за твоей Анечкой. Из карцера не вылазила да вечно на лавке лежала, свое заслуженное получая. Очень часто ее били.
Шокированный Тимофей не знал, что и ответить. А потом, подумав, сказал Захару:
- Знаешь, я на всякий случай Анну, будто невзначай, спросил, как она относится к подпольным кружкам, так она очень категорично ответила, что там только идиоты участие принимают. Потому что мало ли, из приюта, идей всяких могла нахвататься, но такой твердый ответ дал мне уверенность думать, что она не связана ни с чем подобным.
- Так она на каторге и в централе на политических вечно лезла, житья им не давала. Считала, что они виноваты в том, что она на каторгу попала, - сказал Захар, - Вот не знаю, чем лучше такой брак службы в Персии. По мне, лучше было бы отслужить, куда отправят, а потом снова в Москву вернуться, как я.
- Ну ей же не служить нигде, так что какая разница, что было в прошлом. А сейчас она категорически против политических настроена, что в этом плохого? - сказал Тимофей, подошел к жене и попросил ее подойти к ним.
- Очную ставку хочешь устроить? – сказала Анна, вытирая остатки слез, - Не знаю, что тебе только что сказали, но почти уверена, что правду.
Услышав краткий пересказ того самого разговора, Анна подтвердила:
- Да, я и на Карийских рудниках Нерчинской каторги, и во Владимирском централе. И да, я политических ненавижу, сволочи проклятые, жизнь мне чуть не испортили. Да, меня полиция направила работать нянечкой в приюте и оканчивать школу заочно вместо ссылки или выхода где-то на поселение. Да, я каким-то чудом умудрилась аттестат получить и на танцах с тобой познакомиться.
- Вот видишь, я же говорил, что помню ее еще давно, - подтвердил Захар.
- Ну я надеюсь, что мы уже все обсудили, больше говорить не о чем, - сказал Тимофей, - Анне нигде не служить, а домохозяйке или учительнице иметь судимость допустимо.
Когда Захар вернулся в зал, Тимофей сказал Анне:
- Да не переживай ты так, тебе же действительно, нигде не служить. Ну подумаешь, посмотрела Россию из-за колючей проволоки, свои грехи на сто раз искупила, если кто что будет говорить – так и отвечай.
- Тима, ну ты же сам меня не спрашивал, не судимая ли я, а я что-то не сказала, - ответила Анна, - Ну если правда я политических не люблю, на этот вопрос я честно ответила, а остальное ты не спрашивал.
- Да ладно, что поделать, мы же не знакомы толком были до свадьбы, - сказал Тимофей, - Я сам сказал, что у нас вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга лучше.
- Да больше и узнавать нечего, - сказала Анна, - Детей внебрачных у меня нет, чего-то другого – тоже. У тебя, надеюсь, тоже нет ничего такого за спиной.
- Да, у меня ничего такого за спиной нет, - подтвердил Тимофей, - Успокаивайся как-нибудь, умывайся, да пойдем обратно в залу. Не уходить же теперь с приема из-за таких новостей.
Анна быстро умылась, постаралась успокоиться и супруги снова вернулись в зал.
========== Первые трудности ==========
Через несколько дней после приема, Анна с мужем сходили в магазин готовых платьев и, все-таки, купили такое платье, которое бы больше подходило замужней женщине.
- Через несколько дней еще в одно место надо будет сходить, теперь ты точно будешь выглядеть просто чудесно, - сказал Тимофей жене.