Я позволю им всем знать, что я беру свою пару в своих мехах, что я облизываю каждый кусочек её плоти. Пусть все они слышат крики её наслаждения. Это позволит им понять, что она моя. Моя пара. Мой резонанс.
Моё всё.
Часть 18
Джози
Я вздохнула, глядя на Тиф и Салюха, которые украдкой пробирались в пещеру, чтобы заняться там кое-чем неприличным. Я рада, что они счастливы, но провести с ними несколько последних дней дорогого стоило моим нервам. У них резонанс. Отлично. Я поддерживаю их. Немного я ревную тоже, но в основном, поддерживаю. Тяжело, потому что я волнуюсь за себя. Я последняя одинокая женщина, последний одинокий человек. Как же я буду одна в пещере? Или может мне найти кого-то, с кем я могу делить пещеру типа в гражданском браке? Должна ли я выслушивать советы всех остальных, зная, что у меня никогда не будет пары, потому что Харлоу не может отремонтировать дурацкий медаппарат?
Нахмурившись, смотрю я на огонь. Ни ужасное пение ша-кхаев (Боже, они реально отвратительно поют), ни алкоголь не могут заставить меня испытывать радость. Всё было не настолько плохо, когда я была тут не единственной одинокой. Я не чувствовала себя тогда всеми отвергнутой.
А теперь? Теперь я чувствую, что я никому вообще не нужна.
Я, вроде, уже и привыкла к такому положению вещей, после того, как меня выкинули из полудюжины приёмных семей. Но тут я ощущала себя частью семьи, по крайней мере, некоторое время. Потом одна за другой, члены моей семьи стали образовывать пары с мужчинами. Не просто пары, а пары, соединённые судьбой. Теперь у них дети, а я всё ещё здесь, всё ещё сижу на скамье в ожидании своей очереди.
Боковым зрением я заметила небольшое движение и посмотрела поверх огня, — увидела Хэйдена, который хмурился, глядя на меня, думая, что этого не заметно, т. к. он в тени. Он выглядит не настолько мрачно, как обычно, и это своего рода подвиг для него. Наши глаза встретились и он скрестил руки на груди, словно предупреждал меня об опасности противостоять ему. Мне всё равно. Я состроила ему гримасу. Не знаю, за что он меня так ненавидит, но я от этого устала. Я немного довольна — и немного разочарована — когда он отвернулся и пошёл прочь.
Я кивнула Фарли, усевшуюся рядом, с горшком краски в руках.
— Что с Хэйденом происходит в последнее время?
— Хм? — Она обмакнула кисть в красный цвет и нарисовала точку на моей руке.
— Он выглядит ещё более сердитым, чем обычно, — сказала я ей и послушно повернула руку, чтоб она могла добавить такую же синюю точку рядом с красной.
— Ой. Он был очень… кислый… когда узнал, что ты пошла в главную пещеру племени в одиночку. Он кричал тут на Таушена много часов.
Мои брови поползли вверх.
— Почему? Он же меня ненавидит.
Она пожала плечами и держала меня за руку, пока рисовала круг на руке, от чего мне было щекотно.
— Он всегда защищает женщин. Он думает, что это очень глупо — рисковать ими.
О, блевота! Он просто шовинист.
— Я была в полном порядке. — Конечно, мне было немного страшно, но я справилась.
— Да, но люди ведь слабые. Он говорит, что рисковать одной жизнью, это значит, рисковать ещё несколькими. Ведь это может означать, что потенциальный мужчина потеряет свою потенциальную пару и не получится нового ребёнка.
— Хорошо, что моя вагина настолько важна для него. — Тихо сказала я. Я пошутила, увы, на мою девочку тут никто не претендует.
— Что такое ва-ги-на? — Спросила Фарли. — Я не знаю такого слова.
— О, не бери в голову. — Думаю, не стоит учить Фарли не совсем приличным человеческим словам. Ей наверняка не больше четырнадцати, если не меньше. — Он просто придурок. Всегда был и всегда будет.
— Что такое придурок? — Она нарисовала ещё один круг на моей руке, на этот раз нездорового зелёного цвета. — Тебя весело разрисовывать, Джо-зи. Ты белая, как животик Чом-пи. Поэтому цвета выглядят яркими.
Суууууупер.
— Придурок, это мужчина, который думает своим мужским местом.
Она хихикнула.
Это слишком сложно, держать обет и не учить её своим человеческим плохим словечкам. Ну, что ж.
На мгновение шум голосов затих, и когда наступила тишина, я услышала хриплый стон, доносящийся из той пещеры, что вообще-то была и моей. Ах, дерьмо. Тиф определённо стонет от ласк Салюха и они что, не знают, или их просто не волнует, как громко они звучат? Фарли, кажется, совершенно не беспокоит этот шум, а вот Таушен вскочил и покинул своё место у огня. Да, я знаю, каково ему сейчас, но он, по крайней мере, не вынужден делить комнату со счастливой парочкой. Это моя участь.