Звезды впереди превратились в крутящийся калейдоскоп, а показатель световой скорости на пульте управления пошел вверх, как ракета. Брим включил гиперэкраны, и картина впереди прояснилась.
Ближние звезды превратились в яркие черточки, а дальние росли на глазах. Счетчик показывал семьдесят три мегасветовых, и отдача тепла кристаллом соответствовала феноменальному ускорению. Брим отрегулировал индуктивность, пользуясь регулятором скорости вместо никудышного плазмодросселя. На повороте он посмотрел назад и увидел ярко-бирюзовый след «Колдуна» за кормой. Брим усмехнулся: теперь-то Кирш Валентин призадумается!
Внезапно на КА'ППА-экране вспыхнуло сообщение:
ВИЛФ! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?
Брим поморщился. Он так увлекся, что забыл о сопровождающем корабле, который немного отстал от него, судя по указанному на КА'ППА-экране расстоянию. Он передал в ответ:
СЛЫШУ ВАС ХОРОШО. ВСЕ СИСТЕМЫ РАБОТАЮТ НОРМАЛЬНО, КРОМЕ ОХЛАЖДЕНИЯ.
ОТРАДНО СОЗНАВАТЬ. ЧТО НА СЕЙ РАЗ НАМ НЕ ПОТРЕБУЮТСЯ УСЛУГИ ДОКТОРА ФЛИННА.
P.S. МОЖЕТ, ПАРОЧКА НЕСЛОЖНЫХ МАНЕВРОВ — И ДОМОЙ? МЫ ВСЕ РАВНО ТЕБЯ НЕ ДОГОНИМ!
ДВИГАТЕЛЬ РАБОТАЕТ ПОЧТИ НА МАКСИМУМЕ. ДЕЛАЮ ПАРУ ПОВОРОТОВ И ВОЗВРАЩАЮСЬ В ВУЛСТОН. ДАВАЙТЕ НАПЕРЕГОНКИ.
ТЫ ВЫИГРАЛ!
После нескольких самых элементарных маневров Брим стал вести корабль осторожно, опасаясь как встречного движения, так и растущей температуры гипердвигателя. М-5 показал себя надежным, послушным корабликом, а его гипердвигатель обещал оправдать свое прозвище «Колдун» — только бы содескийцы справились с проблемами его охлаждения.
Перед самой посадкой он снова увидел рой репортерских кораблей, которые вились в опасной близости от нового гоночного аппарата Империи.
Брим чуть не скомкал посадку, чтобы избежать нового столкновения, но тут откуда ни возьмись появились три имперских эсминца и отогнали штатских, а после строем сопроводили Брима сквозь атмосферу и до самого озера. Эти корабли класса «Р» совсем затерли маленький М-5 и преподали Бриму урок относительности величин. С борта легкого крейсера «Непокорный» эсминцы казались ему карликами!
— Спасибо за помощь, — передал им Брим, благополучно сев на озеро. — С этими репортерами вечно одни хлопоты.
— Точно, — ответил один из эсминцев. — Мы видели запись того, что случилось, когда они заинтересовались вашим полетом в прошлый раз.
— Рад пообщаться с тобой снова, Брим, — передал другой корабль. — Это твое суденышко куда меньше, чем старый «Свирепый», но ход у него, похоже, гораздо быстрей.
— Кто говорит? — глухо спросил Брим в шлемофон.
— Гордон Ранвелл. Служил на борту «Наркастла», пока КМГС не отправил его в утиль. Многим из нас хотелось бы видеть, как ты вернешься во Флот.
Брим вздохнул — он не помнил этого человека.
— Спасибо. Мне тоже иногда этого хочется. — И он порулил к берегу.
После подробного разбора полета и совершенно необходимого душа Брим вышел с Романовой прогуляться у озера. Она переоделась в легкую клетчатую блузку, светлую юбку и мягкие белые мокасины. Прогулочные лодки сновали по глубокой воде, пахло свежестью. Брим шел широким вольным шагом, но Романова вскоре начала отставать — ее особая упругая походка сменилась чем-то вроде хромоты.
— Что с вами? — спросил он, беря ее под руку.
— Ничего, Вилф. Красиво сегодня у озера.
— Да, красиво. Но… вы уверены, что хорошо себя чувствуете?
На лбу у нее выступили мелкие капельки пота.
— Вилф, этот день я запомню как один из лучших в жизни — правда. Впрочем, мы в самом деле можем постоять немного и полюбоваться пейзажем, — улыбнулась она.
Анна прислонилась к дереву. Она явно не желала обсуждать свое недомогание, и Брим охотно пошел ей навстречу. Довольно и того, что она здесь, рядом с ним.
— Ну как, заплатили вы Валериану? — усмехнулся он.
— Ох, Вилф, ведь доктор Бородов просто пошутил. Я свою работу по контрактам завершила еще вчера, и ваш друг Валериан весьма регулярно получает зарплату.
— Я рад, что вы решили остаться.
— Я тоже рада. Для меня это особый день — как и для вас, конечно.
— Да. М-5 показал себя славным суденышком. Он еще нас всех удивит. Валериан, как видно, вложил в проект всю душу. — Брим заглянул в открытую дверь ангара. — Что-то подсказывает мне, что это не простой гоночный аппарат.
— А какой же он?
— Сам не знаю. Мне он кажется началом чего-то, еще неизвестного.
— Чего же все-таки, Вилф?
— Ну, скажем, новой разновидности космических кораблей. Я не знаю, какими они будут, — но Марк Валериан, думается, знает.
— И вам довелось полетать на первом из них, — мечтательно произнесла Романова. — Это, наверное, совершенно особое чувство. Я и сама чувствую себя не такой, как все, оттого что нахожусь здесь и смотрю на вас.
— Для меня вы давно уже не такая, как все, — задолго до того, как приехали в Вулстон.
— Спасибо, — сказала она, ласково глядя на него. — Я этого не забуду.
Они повернули назад, и Брим старался останавливаться почаще. Никогда еще он не встречал такую женщину, как Анна Романова, — тихую, нетребовательную, очень красивую и при этом не сознающую своей красоты.
Красные блики заката еще лежали на сиреневых холмах и долинах Вулстона, а невидимые ночные существа уже завели свой нестройный хор, когда Брим пришел к гостевому домику Романовой. Озеро Хэмптон светилось лазурью в прощальных лучах дня, и от хвойной рощицы пряно пахло смолой. На небе появились первые звезды. Из ангара в нескольких циклах ходьбы, где начиналась вечеринка, слышались музыка и смех.
Брим задержался у порога, вспоминая, каким извилистым путем шел к этой летней ночи. Дверь отворилась, и Романова вышла на крыльцо.
— Вы кого-нибудь ждете, мистер Брим? — с загадочной улыбкой спросила она. В сумерках она походила на прекрасный сон. На ней, как и в Тарроте, было декольтированное белое платье — вырез показывал пышную грудь в самом выгодном свете, не будучи при этом вызывающим. Но в эту ночь ее кавалером будет Вилф Брим, а не Виверн Теобольд. А кавалеру нельзя пялить глаза ни на бюст, ни на стройные ноги в туфлях на высоких каблуках. Зато на волосы — это сколько угодно. Анна распустила свою привычную косу, и волосы падали ей на плечи пышным каскадом, обрамляя лицо, как на портрете кисти старого мастера. Деловая женщина, с которой Брим когда-то познакомился в аталантском отеле «Гранд Кондорити», подверглась полной метаморфозе, и он не находил слов.
— Какой вы тихий, — шепнула она, взяв его под руку, и таинственный аромат духов пощекотал его ноздри.
— Я просто онемел, — выговорил он наконец, идя с ней к ангару. — Я сразу разглядел, что вы красивы, с первой же встречи, но чтобы так…
Она сжала его руку чуть сильнее:
— Спасибо, Вилф. Мне очень хотелось быть красивой сегодня.
По телу Брима пробежал трепет.
— Значит, ваше желание исполнилось — и мое тоже. Когда я увидел вас в Тарроте, я и не мечтал, что когда-нибудь окажусь здесь… об руку с вами и… — Брим, смеясь, покачал головой. — С Виверном Дж. Теобольдом состязаться трудно.
— Неужели? К вашему сведению, мистер Вилф Анзор Брим, он меня комплиментами не балует. Притом он не водит космические корабли. — Анна весело хихикнула, прижимаясь к его руке. — Если уж выбирать одного из двух, то мне нравится слушать, как я красива.
Двери шеррингтоновского ангара были распахнуты настежь. М-5 выкатили на порог и украсили светящимися гирляндами. На площадке тоже висели, покачиваясь от ветра, фонарики и стояли яркие палатки с прохладительными напитками. На эстраде рядом с гравиподушкой играл струнный оркестр, и пары двигались под музыку. Впервые в жизни Брим пожалел, что не умеет танцевать.
Но огорчался он напрасно. Им с Романовой все равно не дали бы потанцевать. Как только они появились, их начали знакомить со всеми: с лаборантами, с менеджерами, даже с вахтерами. Брим никогда еще не видел в одном месте столько инженеров, ученых, дизайнеров и чертежников, и у каждого было что сказать — если не о самом корабле, так о полете. Романова все это время не покидала его, вела умные разговоры, и улыбалась, мужественно разделяя с ним бремя его славы. Ближе к утру, когда веселье пошло на убыль, он сказал ей на ухо: