Молодой лейтенант, взглянув на мрачного Брима, тут же принялся изучать образцы пустых бланков на стойке.
— Поговорим вот о чем, Брим, — продолжил Амхерст, испепеляя карескрийца взглядом, как будто тот совершил невесть какое преступление. — Участие Империи в гонках вроде Митчелловских скоро станет достоянием прошлого. Этим фондам можно найти куда более полезное применение. Кроме того, сейчас не то время, чтобы соревноваться с Лигой и одерживать победы.
Брови у Брима сами полезли вверх.
— Что вы имеете в виду, Амхерст?
— Капитан Амхерст!
— Капитан Амхерст.
— Вот так-то лучше. Ты никогда не понимал, где твое место, Брим, верно? Брим снова скрипнул зубами.
— Нет, капитан. Не понимал.
Клерки совместными усилиями, видно, как-то решили вопрос — по крайней мере вторая очередь двинулась с места, а клерк, к которому стоял Брим, спешно закончил то, что от него требовалось.
— Ничего, Брим, еще поймешь, — заверил Амхерст. — Иначе мы мигом избавимся от тебя снова. Теперь отвечу на твой вопрос. Первое, что ты должен усвоить, — это то, что мы больше не состязаемся с Лигой. Ни в чем. Это относится как к тебе лично, так и к тому недоразумению, которое вы называете ИЗО. — Амхерст говорил уже с откровенной злобой. — Вместо тщеславных потуг с целью унизить наших партнеров из Лиги, как ты сделал недавно в Рудольфе, усилия следует направить на укрепление мира и сотрудничества.
— Например? — спросил Брим.
— Например, сократить раздутый Имперский Флот — Флот, который не нужен нам больше для обороны. — Амхерст подбоченился и посмотрел на Брима так, будто втолковывал что-то особо тупому ребенку. — Неужели непонятно, что Флот самим своим существованием невероятно затрудняет нашу работу?
— Капитан Амхерст, — сказал в это время клерк, — все готово. Как только вы завизируете документ, младший лейтенант будет переведен, а ваше штатное расписание — исправлено.
Амхерст повернулся к Бриму спиной, как будто тот перестал существовать, и потрепал по плечу молодого офицера.
— Ну вот, теперь тебе больше не придется служить на одном из этих ужасных военных кораблей.
— О, благодарю вас, капитан! — с восхищением отозвался юноша. — Я бы просто не выдержал…
Весело ухмыляясь, Амхерст поставил свою подпись и без единого слова благодарности вышел из кабинета вместе со своим новым подчиненным. У выхода он еще раз оглянулся на Брима.
— Мы будем пристально следить за тобой, карескриец, — заявил он. — Были уже такие, которые пытались свергнуть КМГС и поплатились за это. Так даже лучше, — с усмешкой добавил он. — Я получу большое удовольствие, лично убрав тебя и все, за что ты цепляешься, с пути мира. — И он ушел.
Клерк посмотрел на Брима сквозь очки и покачал головой.
— Не обижайтесь, коммандер, — но зачем вам столько неприятностей на свою голову? Если Пувис Амхерст так невзлюбил вас, можете с тем же успехом уйти прямо сейчас!
Брим сердито уставился на дисплей со своими новыми документами.
— Не рассчитывайте на это, мистер, — сказал он, наблюдая за ходом регистрации. — Как говорят у нас в спорте, «ничего не закончено». — Он посмотрел клерку прямо в глаза. — А эти гонки еще и не начинались.
После слишком короткого отдыха с Анной Романовой — во время которого оба пришли к пониманию того, что частых расставаний им не избежать, — Брим вернулся в Аталанту, чтобы возобновить работу на базе Флота и подготовиться к новым гонкам. Весь остаток года они с Молдингом, жертвуя своим свободным временем, путешествовали на Содеску и Родор, присутствуя при создании М-6 и систем его управления.
Награда, однако, стоила этих жертв. Задолго до гонок два новых шеррингтоновских аппарата проявили себя чуть ли не самыми приспособленными для полета космическими кораблями в истории. Окрашенные в темно-кобальтовый цвет с косыми полосками белых, голубых и красных тонов чуть позади плазмопроводников, М-6 обладали всеми достоинствами М-5 — плюс многими, многими еще.
Около девяноста шести иралов в длину, они были чуть побольше своих предшественников и, как все валериановские модели, имели несколько корпусов. Два адмиралтейских гравигенератора НЛ-4053-Д, помещенные в каплевидные наружные камеры, крепились к стройному главному корпусу знаменитыми валериановскими «штанами». Усовершенствованный гипердвигатель «Колдун» марки ПВ/16 располагался на киле и охлаждался посредством внешних радиаторов, занимавших площадь почти вдвое большую, чем у М-5. Впереди новая энергосистема с двумя круглыми кожухами над спрямленными до предела плазмопроводами обеспечивала почти восьмикратное увеличение энергии при том же объеме камеры. Мостик помещался за самым носом и был снабжен сильно скошенными, увеличенными гиперэкранами. Внутри все пульты были переделаны по проектам эргономического сектора Адмиралтейства, и теперь вести корабль было одно удовольствие.
При всем при том М-6, разумеется, развивали невероятную скорость, но их надежность не уступала быстроте. Это проявилось еще на ранних стадиях испытаний благодаря консервативному решению конструктора: усовершенствовать характеристики М-5, не стремясь к новому качественному прыжку в технологии.
Выяснилось, однако, что корабли будут готовы только к самым гонкам. Все это время и «Гантгейзер», и «Дампьер» не покладая рук работали над своими моделями, и не было сомнений, что характеристики своих кораблей они проектируют на основе тех же разработок, что и «Шеррингтон».
Однако на сей раз конкуренты заняли изначально неверную позицию. В то время как валериановские М-6 работали на относительно маломощных двигателях — из-за неразрешимости проблем охлаждения на маленьких гоночных аппаратах, — конструкторы из Лиги и Торонда снова увеличили кпд обычных однодольных гипердвигателей, превысив все разумные пределы. И если их корабли еще могли посоревноваться с шеррингтоновскими, то двигатели были крайне ненадежными. Ходили слухи, что половина новых гантгейзеровских двигателей разлетелась вдребезги, проработав всего несколько циклов на высоких скоростях, а в секретных документах Адмиралтейства сообщалось о гибели префекта Мотты Бальбо во время старта, который закончился падением в озеро Гарца. Причиной считали неконтролируемый выплеск энергии, поэтому на двух оставшихся ДА-72/с поставили дополнительную изоляцию. Но они все-таки были недостаточно испытанны, как и новые ГА 209В-5 Лиги.
Анна Романова была красива всегда: и в одежде, и без нее. Прошлым вечером она еще раз доказала это Бриму — сначала появившись в сногсшибательном белом платье на традиционном приеме принца Онрада (где чета Ла-Карнов почему-то отсутствовала), а после — оставшись в одном только облаке духов у себя дома, в старинном авалонском квартале Брэдмор.
Вот и сегодня — за метацикл до открытия Гонок Митчелла в Авалоне — все оборачивались в восхищении, когда она шла под руку с Бримом через декоративный парк к гипердрому в Алькотте-он-Мерсин. По этому случаю она облачилась в костюм из белоснежного крепа в стиле «ретро». Открытое платье с завышенной талией, неглубокий вырез, длинная узкая юбка. Поверх платья — короткий двубортный жакет из тонких белых кружев. Плоская широкополая соломенная шляпа, завязанная под подбородком длинными яблочно-зелеными лентами, кружевные перчатки, изящные зеленые туфельки на плоской подошве. Утром Брим раскрыв рот следил, как она одевается. Консервативная деловая женщина, которую он впервые увидел три года назад в Аталанте, исчезла — по крайней мере на период гонок.
Старинные Алькоттские сады были известны с самого начала эпохи межзвездных перелетов. Расположенные на высоком утесе, выходящем на Ирвинский залив озера Мерсин, они занимали площадь около квадратного кленета и пестрели филигранными павильонами, грандиозными клумбами и фонтанами — все это соединялось целой сетью мощеных дорожек. Этой блестящей картине добавляли прелести пышные облака, между которыми с громом сновали лайнеры с Большого Имперского Порта, всего в тридцати кленетах от садов.
Над озером парили двадцать пять военных кораблей из пятнадцати с лишним секторов, точно готовясь в любой момент начать боевые действия. Как ни огорчительно это было для Брима, шестнадцать из них принадлежали союзникам Лиги.