Брим коснулся пульта в трех местах. На двух гравипонтонах зажглись позиционные огни — зеленый на правом, красный на левом, согласно древней традиции, истоки которой затерялись во мгле истории. Затем под днищем корабля замигал еще один огонь — сигнал готовности к старту. Наверху включился маячок, отбрасывая на гиперэкраны янтарные и голубые блики, а на правом пульте тихо загудел гравитронный фазораспределитель.
Посмотрев на Урсиса, сидящего за своим пультом на краю гравиподушки, Брим нажал клавишу слева от себя, под желтым огоньком сектора демпферов. Шесть индикаторов сменили цвет с желтого на зеленый, и в наушниках затрещали статические разряды — это поток плазмы включил шесть главных электронных схем энергосистемы. Брим вернулся к центральному пульту, где мигала целая россыпь огней.
— Гравигенераторы в сеть. Ник, — объявил он.
— Подключаю, — ответил Урсис, одетый в великолепную форму полковника ополчения.
Кивнув, Брим одновременно нажал два мерцающих голубых кружка по обе стороны пульта. Двойной толчок под палубой вызвал целую пляску огней на панели.
— Похоже, порядок, — сообщил Брим. — Три девять пять Т.
— Три девять пять, — с усмешкой повторил Урсис. — Ну, авось ничего.
Брим включил гравитормоза и помахал из гиперэкрана Молдингу, который сидел на пульте Урсиса, болтая ногами в воздухе.
— Тормоза включены. Все от понтонов!
— Чисто понтоны, — объявил Урсис. — Мы с Тоби сами видели.
— Зажигание на правый борт. — Брим коснулся сапфирового кружка с надписью «старт». Кружок загорелся красным светом и замигал в такт с прерывателем. Правый генератор завелся с металлическим свистом. Руководимый интуицией — результатом тысячи тренировок, — Брим включил инжекцию плазмы и селектор питания. Пять тысяч четыреста стандартных единиц тяги тут же отозвались ревом, и льдисто-голубые языки свободных ионов стрельнули на пятьдесят иралов из открытых шлюзов. В атмосфере замерцали искры, но тут большой генератор перешел на ровный гул, и зеленые огоньки на гравипанели показали стабильный режим работы. Три цикла спустя подал голос левый генератор, и громадный поток энергии влился в систему, не выходя из-под контроля и работая в унисон со всем остальным.
Бриму сразу захотелось взлететь. Он всегда любил гул гравигенераторов, даже в детстве, еще не понимая, что это такое гудит. С блаженной ухмылкой на лице он проверил приборы, наслаждаясь мощным дуэтом по обе стороны мостика.
— Начало хорошее, Ник, — передал он.
— И правда, — проворчал медведь, глядя на свой пульт. Он надел пару заглушек на свои мохнатые уши, а Молдинг закрыл шлем. Все, бывшие поблизости, отошли на безопасное расстояние, кроме Онрада и Голсуорси; они тоже надели беруши и ухмылялись Бриму, как довольные ребятишки.
Краем глаза Брим увидел, как в центре поля взвились имперские флаги — пора отправляться. Он нащупал золотые сережки Анны, которые она дала ему на счастье, и включил стартовые огни. Три ярких луча ударили из-под фюзеляжа, заметные даже при лампах Карлссона.
— Вернусь через метацикл, — крикнул он Урсису. — И кубок привезу.
— Не мешало бы. Праздновать без тебя не начнем. Брим переключился на внутреннюю гравитацию, подавил тошноту, показал в гиперэкран большие пальцы и связался с диспетчерской:
— Алькотт, имперский М-6 Альфа просит разрешения на рулежку в зону активации.
— Имперский М-6 Альфа, Алькотт разрешает рулежку в зону один.
— Понял вас, Алькотт. — Брим сделал отмашку, дав знак наземной команде отдать швартовочные лучи. Когда все шесть швартовов благополучно ушли в корпус, Брим осторожно поднял М-6 с гравибассейна и нажал на тормоза. Они работали. Он вывел корабль в зону активации, опустил на ближайший из трех овальных эмиттеров Н-лучей и перевел демпфер тяги на холостой режим. Команда медведей в ярко-зеленых красны-пейчевских скафандрах, защищающих от радиации, тут же окружила аппарат. На лапах у них были огромные защитные перчатки с металлическими пластинами.
Брим приложил ладони к гиперэкрану. Это означало, что медведи могут исполнять свою опасную работу, не опасаясь «ошибки рулевого». Содескийцы сразу приступили к делу, орудуя при ярких стартовых огнях под брюхом корабля. Старательно избегая смертельного гравитронного выхлопа, они мигом открыли все пять дверок, и контрольная панель гипердвигателя зажглась, вспыхивая все новыми красками по мере того как активизировался очередной модуль. Брим тем временем смотрел на далекие трибуны, думая о хрупкой женщине, которая, конечно же, тоже высматривает его. Над гипердромом реяли имперские флаги. Когда они с Молдингом завершат свою ночную работу, имперский флаг так и останется на самом высоком из шестов — а может, и на втором по вышине. Валериановские М-6 — это совершенно новый класс. Все, кто их видел, даже Облачники, признали, что это самые удобные модели из всех когда-либо существовавших. И сейчас он, Брим, продемонстрирует галактике, что функциональность М-6 не уступает их красоте, а может, и превосходит ее.
Он улыбнулся про себя. Безнадежный романтик по натуре, Брим остро ощущал величие момента — не только из-за славы, которую должна была принести ему победа, а из искренней любви к этому своему кораблю и звездам Вселенной.
Медведи снова собрались в кучку под носом корабля, и Васкрозны Кубинка, старший механик, снял перчатку и поднял вверх большой палец. Пять зеленых индикаторов показали, что люки гипердвигателя закрыты. Команда механиков установила свой рекорд. Брим, расплывшись в улыбке, повторил жест старшего, и медведи бегом вернулись в укрытие.
— Алькотт, — произнес Брим, — М-6 Альфа готов к рулежке на старт.
— М-6 Альфа, можете выруливать к воротам один пять влево, ветер два один ноль на один шесть.
Брим подтвердил прием, взглянув последний раз на трибуны, передвинул рычаг демпфера тяги вперед, чтобы ввести М-6 на стартовый пандус, и полетел над водой к взлетной полосе.
У ворот он снова связался с диспетчерской:
— Алькотт, М-6 Альфа в районе колонн просит разрешения на старт.
— М-6 Альфа, можете стартовать из ворот один пять влево. Взлетный вектор ноль семь пять при зеленом свете, ветер два один два на один восемь, старт при зеленом.
Брим резко повернул нос М-6 вправо и занял позицию у самых колонн, теперь пульсирующих красным. За ними уходили вдаль два ряда желтых векторных буйков. Какой-то миг Брим тихо сидел в темноте, вдыхая аромат озера и готовя себя к полету, а на пульте переливались огоньки. Потом он решительно закрыл гиперэкран, и тот с громким шипением герметизировался. Брим произвел последнюю проверку: управление полетом — в норме; позиционные огни — зажжены; гравитация кабины — стабильна; ремни — застегнуты; гиперэкраны — герметизированы. Все готово.
Брим поставил маневровый двигатель на «вертикаль», включил гравитормоза и открыл демпферы тяги, дав тем самым сигнал распорядителю старта у трибун. Когда мощные гравигенераторы набрали энергию для взлета, в небо за кораблем ударил столб брызг, и кабину наполнил грохот. Огни на колоннах из красных стали желтыми. Брим изо всех сил налег на тормоза и открыл демпферы до отказа. Даже в скафандре рев генераторов, работающих теперь без ограничения, был почти невыносим. М-6 взвился на дыбы, борясь с наплывом энергии, и Бриму стоило труда направить его нос между двумя рядами буйков. Когда ему стало уже казаться, что он теряет управление, огни на воротах сменились зелеными, и он отпустил тормоза. Колонны мгновенно остались за кормой, и М-6 понесся вперед, взбаламутив всю взлетную полосу. Брим приложил все свое искусство, чтобы удержать прямой курс. Он глянул краем глаза на энергетический датчик — по-прежнему показывающий три девяносто пять Т — и наметанным взглядом окинул весь пульт. Воздушная скорость — 115 кленетов. М-6 готовился взлететь — его масса быстро преобразовывалась в грохочущие гравитроны, а Брим направлял его с инстинктом, рожденным любовью и опытом. Бриму не нужны были приборы — он подошвами чувствовал, как легчает корабль, и наконец при скорости 145 М-6 превратился в летучее существо. Настал финальный момент, когда размытые огни буйков исчезли внизу, прервав всякую связь Брима с поверхностью, и пилот с кораблем оказались в родной стихии, поднимаясь при свете своих стартовых огней к бесконечной свободе звезд.