Мне бы правда очень хотелось бы быть похожей на нее. Мне хочется жить дальше, но не могу.
— Ну, я не моргнув глазом поменялась бы с тобой местами, — говорю ей. — Я была бы совсем не против иметь внутриматочную спираль.
Это означало бы абсолютную невозможность резонанса, потому что даже вошь не способна обойти контроль над рождаемостью.
— Но ведь на то, что не резонируешь ты, должна же быть какая-то причина!
— Э-э… — говорю я, разглаживая рукой свое одеяло. — Особых причин нет, разве что моему телу нет желания рожать детей. А может, ни один из этих парней не подходит мне в идеальную пару. Не знаю, мне все равно.
— Тебе правда никто не нравится из этих ребят больше всех остальных?
— Не-а.
— А как же Хассен? Он довольно милый.
— Нет, — они все отличные ребята. Они стараются изо всех сил быть милашками.
— Таушен?
— Он очень… заботливый. — Да уж, слишком заботливый. В каком-то смысле даже удушающе.
Она начинает хихикать.
— Ваза?
Я фыркаю.
— Ваза станет приударять за любой, у кого есть сиськи.
— Наверное, поэтому он и не клеялся ко мне, — рассуждает она.
Мы обе заливаемся смехом. Самое большое недовольство Джоси в том, что у нее нет большой груди. По-моему, ей это не так уж и нужно, потому что она самый милый, самый преданный человек, которого я когда-либо встречала, к тому же самый веселый. Но я ведь не парень. Не стану отрицать, что ребята ко мне липли гораздо больше, чем к бедняжке Джоси.
Горькая ирония заключается в том, что я вообще не хочу никаких ухаживаний.
— А что насчет Бека? — спрашивает она, зевая. — Разве он не пытался подарить тебе ожерелье, которое он сделал для Клэр?
— Ага, — я даже думать не хочу о том, что Бек добавился к числу моих ухажеров. Парень явно понятия не имеет, как обращаться с дамой. Бек еще и более вспыльчив, чем другие, и это меня беспокоит. Нас сбросили на планету, населенную крупными, мускулистыми мужчинами ростом в семь футов, которые к тому же лишены секса. Я всегда добра к парням, которые оставляют мне подарки, и никогда не пытаюсь выказывать кому-то предпочтительное отношение. Я держу их всех на расстоянии и никогда никого не поощряю.
Но меня беспокоит, что настанет день, когда один из них сорвется. Когда кто-то перестает спрашивать и начнет брать.
— Представь, что было бы, начни ты резонировать Беку? — спрашивает она шепотом относительно подобного скандального итога.
— Я бы все бросила и ушла, — прямо заявляю я.
Ахнув, она в своих шкурах резко вскакивает в сидячее положение.
— Ты сделала бы что?
— Тсс…, — велю я ей, потому что Джоси, когда пугается, поднимает шум. — Серьезно, Джо, успокойся и веди себя тихо!
Она укладывается обратно и замолкает на мгновение. Я слышу, как во внутренней части пещеры непрестанно капает, и чьи-то шаркающие шаги в главной пещере, за занавесом приватности, который прикрывает вход в наш общий закоулок.
— Неужели ты и правда бы ушла? — спустя мгновение снова спрашивает Джоси. — Тифф, ты это серьезно?
— Очень серьезно.
Прижимая к себе набитую шкурами подушку, я представляю себе эту жизнь. Это один из возможных сценариев, который я уже давно распланировала. У меня должен был быть запасной план. Я должна уметь жить самостоятельно, самой заботясь о себе. Джорджи и другие высказывают свои замечания относительно того, какой я трудоголик и как быстро я усваиваю все навыки, которым нас учили. Я могу развести огонь быстрее, чем остальные. Я умею в мгновение ока освежевать тушу. Я умею выкопать яму для ловушки. Я умею выдубить собственные шкуры. Я делаю все, потому что мне не хочется быть зависимой от необходимости остаться здесь.
Жить самой по себе было бы тяжело и непросто. Жить с кем-то, кого я терпеть не могу, и позволять прикасаться к себе? В десять раз тяжелее.
— Не могу поверить, что ты бы просто ушла, — шепчет Джоси, и судя по голосу, она убита горем.
Я чувствую себя виноватой. Она это плохо восприняла. Мне не стоило ничего говорить. Это был секрет, который я утаивала с тех пор, как мы приземлились, и даже то, что я здесь почти полтора года, не заставило меня передумать. Я смирилась, что мы никогда уже не сможем вернуться домой, что мне до конца своей жизни придется жить на планете, покрытой льдом, что я больше никогда не надену бикини, не пойду по магазинам и не воспользуюсь настоящим шампунем. Я примирилась со своей жизнью здесь.