Выбрать главу

Шаман смотрел на неё почерневшими глазами. Гелла боялась его, всё ещё не понимая причин своего беспокойства. Она опиралась на одну руку, не в состоянии лечь, и в то же время, ощущая невероятное давление, находясь в вертикальном положении.

Хоп закрыл глаза и приставил кулак к губам. Через несколько секунд хижину наполнили свистящие звуки, издаваемые шаманом. Они отскакивали от стен, превращая комнату, осязаемый объект, в дым, который начал проявляться и окутывать девушку и шамана. Гелла почувствовала, как чёрная масса в её желудке распространяется по венам, как она стреляет в мозг. Или это обычные процессы её организма? Но она ведь никогда так явственно их не ощущала! Это приводило в восторг и обескураживало одновременно. Свист шамана становился всё громче, и дым вокруг начал вибрировать. Сквозь него проступали рисунки на коврах, начавшие свой танец, формируясь в ещё более сложные фигуры, становившиеся то ярче, то тускнее. В этот момент шаман убрал кулак и протяжно запел: бия – джо-ва-дам – маго-да-жо-ваааа…

Пространство вокруг Геллы тут же рухнуло. Или это она сама взлетела. Факт был в том, что момент предельного напряжения прошел, и девушка ощутила невероятный духовный подъем. Окружающие её узоры стали светиться, отвечая своими вспышками в такт пению шамана и доносившемуся из–за стен пению птиц с шелестом деревьев. Всё вместе, это превращало окружающий девушку лес в живое существо, которое готово было вступить в контакт с пришельцем. Гелла уже различала вибрирующие стволы деревьев сквозь стены хижины и видела нити паутины, которая связывала их, перенося горящие огоньки информации от одного высокого создания к другому. Наблюдая за этой невидимой на первый взгляд коммуникацией, журналистка улыбнулась и медленно спустилась на пол. Гелла посмотрела на свою руку и увидела, как рисунок с ковров старца перекинулся и на её пальцы, на всю ладонь. Она наблюдала за этими божественными линиями и гадала, как это раньше не замечала их. После этого девушка перевернулась на бок и стала рисовать пальцем на полу эти рисунки, что танцевали под все набирающую силу песнь шамана.

– Паром – то-ю – дама!

Эффект был очень странным. Гелла тщательно выводила рисунки на полу, но в реальности они проявлялись по-другому. Она была не в состоянии повторить даже по кальке это великолепие геометрических форм, вместо этого под её воздействием проявился совершенно другой, однако от этого не менее потрясающий рисунок – гигантский лотос раскрылся под её рукой, а затем, превратившись в подобие прозрачных сот, трансформировался в золотую чешую исполинской змеи. Весь пол и весь лес превратился в узлы, из которых состояло тело гигантского змея. Гелла, ощутив, как что-то давит на неё сверху, подняла голову и встретилась лицом к лицу с Богом. Это была гигантская, переливающаяся узорами морда утконоса. А точне, две, три… семь голов, которые, оперившись длинными крыльями, своей пульсацией создающие мир вокруг, взирали на Геллу тысячами распахнувшихся глаз.

Девушка не проронила ни слова, но на другом уровне рассказывала существу всё о себе. О своем рождении, о жизни, обо всех, кого знала, видела, любила, ненавидела. Гигантский змей-утконос слушал внимательно, и девушку пробило током после осознания того, что это Он рассказывает ей о существе по имени Гелла! Так красочно, во всех подробностях! Но кто же… Кто же она тогда такая? Опустив голову и присмотревшись к чешуйке великого бога, вместе с тем увидев свое отражение в золотом зеркале, она мгновенно соскользнула внутрь, растворившись в вечности.

31. Пролетая в пространстве, состоящем из кромешного мрака, думалось, что вокруг всё такое тёмное именно из–за того, что вселенная залита нескончаемым и нестерпимым потоком света. И чтобы не ослепнуть в этом огне, который высветил бы одну единственную истину во вселенной, из которой исходили все другие, и был установлен этот фильтр, затемняющий все, что происходило внутри и снаружи. Тем не менее, каким бы хорошим и тёмным он ни был, Тьма рассеивалась, обнажая ослепительную геометрическую форму, которая обрела очертания ослепительной звезды. Этим солнцем оказалась правда обо всём, что происходило, происходит и ещё только произойдёт. Все вариативные вселенные сошлись в этом рассвете, который озарил правду об одиночестве. Не в пошлом и обыденном понимании, но в высоком. В действительных мирах со своими условностями возникали ситуации, в которых то или другое проявления пространства можно было характеризовать как вселенскую печаль и тотальное одиночество. Но тогда был выбор, всегда был, как смоделировать обстоятельства, как на них среагировать и что делать после. На этот раз выбора не было, открывшаяся подноготная смотрела сама на себя через это увеличительное стекло небесного светила, которое не грело кого-то или что-то, но пыталось разжечь огонь для самого себя. И какой смысл, какой смысл создавать иллюзию раздельности, чтобы, пройдя через множество приключений, избавиться от одиночества? Если в абсолютном смысле оно всегда присутствует. Ведь все окружение, любые объекты, события – лишь проявления единственной воли, которая не может быть разделена. И даже если её удастся разорвать на мелкие кусочки, форма не будет играть ровным счетом никакой существенной роли.