Дальнейшее можно рассматривать с двух точек зрения. С точки зрения сторонних наблюдателей, мальчик пробыл без сознания почти трое суток и еще почти две недели был вялым и много спал, но все обошлось.
С точки зрения мальчика, все было намного интереснее…
Четыре года назад
У него было Видение. Темой, как он и хотел, была жизнь его отца, Энакина Скайуокера: от знакомства с Квай-Гоном и Падме до известия о смерти жены, когда вместо угасшего от такого известия Энакина появился Дарт Вейдер.
Тут, подчиняясь чьей-то воле, перед мальчиком развернулись во всей своей неприглядности события на Полис-Масса. Как в то время, как его мать рожала его с сестрой, разумные, возомнившие себя вершителями судеб, решали и их судьбу. Причем Люк видел и то, что происходило в Силе. А происходившее там было еще гнусней: тонкие, практически незаметные щупальца воздействовали на разум Падме, отвлекая ее от детей и все больше концентрируя на муже. И, узнав о его смерти, она, латентный форсъюзер, просто не захотела жить. В любое другое время ее слабых способностей хватило бы разве что на серьезную болезнь, но здесь и сейчас… Она только что родила двух крайне сильных форсъюзеров, и Сила пока еще повиновалась одинаково всем троим, ослабленный родами организм подчинился почти без сопротивления. И ее тело еще не успело остыть, как стервятники разлучили ее детей. Джедаи получили свой будущий меч, а Органа если не саму Падме, то ее дочь — плату за союз с джедаями.
Не успел Люк переварить эту информацию, как на него обрушились новые видения, только какие-то блеклые, словно выцветшие. Вот он, повзрослевший, крутит в руках меч отца и слушает бред, что его отца убил Дарт Вейдер, даже не поинтересовавшись, каким образом отцовский меч попал к этом лжецу. Вот он плачет над телами родных на разоренной тускенами ферме, уж их манеру знает каждый житель Татуина, но опять-таки верит Кеноби, что это сделали штурмовики. Вот он с контрабандистом и вуки вытаскивает сестру из тюремной камеры, свято уверенный в собственной крутости, и успевает на спектакль, устроенный Кеноби. А вот удачный выстрел в Звезду Смерти, разом открывший даже не личное кладбище, а целый некрополь. И он, улыбающийся, позволивший себя убедить, что импы не люди, ведь так намного проще жать на гашетку. Дагоба, где он, развесив уши, жадно ловил каждое слово Йоды, принимая все на веру. Беспин, где он впервые встретился с отцом, превратившимся в бездушную машину, но, несмотря на это, пытавшимся его переубедить, как мог, конечно. Череда мелких стычек с Империей, он — один из символов Альянса, какая честь. Эндор, ловушка и вторая Звезда Смерти. Жестокая игра безумного Императора и во второй раз поднятый на отца меч. Поединок, являющийся игрой в поддавки, которую он даже не заметил, искренне считая, что превзошел своего отца. И отрезвляющие молнии от Сидиуса. Метания отца, которому пришлось выбирать между Империей и ним. Отец выбрал и заплатил по полной, как всегда. Погребальный костер под змеиное шипение тех, кто терял голос от страха при виде живого Вейдера, и спектакль с якобы раскаявшимся Энакином.
Дальнейшие видения теряли четкость, но суть все же донесли: восстановление Республики, вакханалия вседозволенности сенаторов, Император-то со своим цепным псом мертвы, теперь уже никто не сможет их призвать к ответу и заставить работать на благо государства. Сенаторы очень быстро и легко забыли о тех рядовых участниках Альянса, которые и принесли им победу. Поэтому когда появился новый враг, который в обмен на сенаторские шкуры предложил снова предать джедаев, они не особо колебались, предавая все, что строил Люк. Вот так легко и просто предали тех, кто их защищал. И вот ради такой благодарности он сражался? Ради этого поднял меч на отца? Ради чего?
Видения уходили, оставляя след в памяти и сознании. И если почти все видения юный Скайуокер увидел наблюдателем, со стороны, то жизнь своего отца он как будто прожил сам. Это не могло не оставить свой след и не изменить Люка. Согласитесь, трудно остаться прежним, помня, как скрипит на зубах песок Джеонозиса и как бьет по лицу непрекращающийся дождь Джабиима, радость побед и горечь поражений. Люк Скайуокер пережил все эти годы вместе с отцом, теряя единение только при общении отца с матерью. И мальчик вырос, пусть не физически, но разумом. И результат такого взросления вряд ли бы понравился заварившим кашу джедаям.
Этот молодой человек не собирался прощать виновников трагедии своей семьи, а уж тем более плясать под их дудку. Пусть его телу всего шесть лет, но знания и опыт его отца, рыцаря-джедая Энакина Скайуокера, одного из самых успешных генералов ВАР, отныне при нем, осталось только ими овладеть и правильно воспользоваться.
Видения длились три дня, на их осмысление ушло две недели и по прошествии этого времени слабое, малозаметное возмущение в силе возле Татуина, которое лишало одаренных большей части чувствительности, рассосалось само по себе. Это не насторожило никого из одаренных, ведь на просторах галактики случалось и не такое.
Внезапно повзрослевший мальчик оказался перед извечным вопросом одной далекой планеты: «Что делать?», благо кто виноват — было ясно. Попытка прямо сейчас попробовать связаться с отцом была… неразумной. И дело даже не в состоянии отца или Императоре, грозной тенью нависающим над будущим семьи Скуйуокеров. Все намного проще — каким образом татуинский фермер может связаться с Главкомом Империи? Даже если отец и насторожил маркеры на свою фамилию, то насколько широко? И даже если ему сообщат, то сколько времени ждать, пока неповоротливый имперский механизм сделает то, что нужно. Да и риск утечки информации к повстанцам остается весьма высоким.
А если главари Альянса узнают про его необычную активность, то реакция может быть очень разной: от похищения с промыванием мозгов до приказа на ликвидацию. К тому же недаром здесь торчит старый Кеноби, вряд ли растерявший навыки и забывший, с какой стороны браться за меч. Кстати, а ведь тускены обходят десятой дорогой дом старого отшельника.
Да и что можно выиграть, если отец заберет его на Корускант? Знания? Так дай Сила освоить то, что он уже знает. Защита? Здесь ему опасны только тускены, да и то, недаром сюда запихнули целого Кеноби, в прошлом победившего его отца. А стоит появиться на Корусканте, как он станет одной из приоритетных целей не только повстанцев, но и недругов отца. А вот защитить себя он не сможет, выше возможностей тела не прыгнешь, плюс знания есть, но пользоваться он ими не умеет. А разумных, способных убить и форсъюзера, в Галактике хватает, покойный Джанго Фетт тому пример. Отец же не сможет быть все время рядом, он — один из ближайших помощников Императора, его карающая рука, а значит, он больше будет нужен далеко от Корусканта.
Немаловажно и то, что в таком случае Кеноби с Йодой скроются, и сколько времени уйдет на их поиски — неизвестно. Уж прятаться они умеют превосходно. Также стоит подумать про безопасность сестры, ведь Органа сейчас спокоен и не дергается, а когда ему начнет припекать пятки, он может выкинуть что угодно, вплоть до «случайной» гибели принцессы. Как известно, не пойман — не вор.
Итак, подводя итог — как минимум шесть ближайших лет ему стоит оставаться на Татуине и много работать, если, конечно, хочет выжить. Заодно стоит узнать, какого ситха здесь забыл Кеноби, для охраны даже очень важного ребенка могли выделить не такого ферзя, а кого-нибудь попроще.
С момента принятия решения Люк стал тихим и спокойным ребенком, во всяком случае, так могли утверждать все, кто его знал. Он начал проявлять недюжинные склонности к технике и уже фактически являлся единоличным хозяином мастерской и гаража на ферме. Оуэн Ларс отнесся к этому весьма спокойно и не удивлялся, в отличие от нечастых гостей на ферме, ведь Люк перестал донимать его расспросами про отца и мечтаниями о космосе.