— А… а-а?! — изумлённо воскликнул он.
Харуюки разглядел на белоснежной коже какой-то фиолетовый узор. Точнее, не просто узор, а штрихкод и цифры под ним.
— Семпай…
— Они всё ещё там? Штрихкод и восемь цифр?
— Да… Что это?..
Харуюки машинально поднял правую руку и провел по штрихкоду пальцами. Но рисунок не пропал. Значит, он нанесён не на поверхность.
— М… — Черноснежка вздрогнула.
Харуюки мигом отдёрнул руку и извинился:
— П-прости! Я нечаянно…
— Нет, я не против… Скажу сразу, эта татуировка не для красоты. Метка была на мне с самого рождения. Мне говорили, она пропадёт, когда я вырасту… но пока что она на месте…
— «Метка»? — попугаем повторил Харуюки, не понимая, о чём речь. — Кто тебе говорил?..
— Хм… Можно, я сначала помою волосы? Спасибо, что потёр спину, возвращайся в ванну.
Харуюки пришлось согласиться и вернуться в воду. Вода, разумеется, не успела остыть, но сейчас Харуюки почему-то не ощущал тепла. Штрихкод и цифры на белоснежной шее потрясли его настолько, что тело до сих пор находилось во власти мурашек.
Черноснежка вытащила заколку на глазах Харуюки, распуская волосы. Намочив их из лейки душа, она затем нанесла вспененное мыло.
Обычно Харуюки не выдерживал таких зрелищ и отворачивался. Но сейчас он почему-то не отвёл взгляд и не спрятался под воду, а продолжал смотреть на бледный затылок.
Черноснежка нанесла шампунь, смыла, чуть просушила волосы и втерла кондиционер. Пока он впитывался, она аккуратно расчесала волосы, затем снова прошлась душем. Наконец, Черноснежка вновь собрала волосы заколкой на затылке. Выдохнув, она взяла губку и начала мыть тело.
Харуюки всегда считал Черноснежку кем-то вроде сказочной феи или даже богини. Но это, разумеется, было не так — она тоже обычный человек. Как и Харуюки, она каждый день что-то ест и принимает ванну.
Но если она всего лишь обычная девушка, откуда у неё штрихкод?
Смыв с себя всю пену, Черноснежка встала с табуретки и повернулась. Встретившись с Харуюки взглядом, она укоризненно улыбнулась, подняла правую руку и щелкнула пальцами, стрельнув в Харуюки каплями воды. Тот рефлекторно отвернулся, и этой паузы хватило, чтобы Черноснежка юркнула в джакузи. Она прислонилась к противоположной стенке, вытянула длинные ноги и медленно выдохнула.
— Ты… серьезно подходишь к делу, — проговорил Харуюки, стараясь не смотреть вперёд, хотя вода всё равно была непрозрачной из-за работающего гидромассажа.
— Можно подумать, ты не каждый день моешься.
— Просто… мне-то хватает просто шампуня… Тяжело всё-таки быть девушкой.
— Ага. Вот ты и узнал кое-что новое, — Черноснежка усмехнулась и прикоснулась к стене левой рукой.
Одна из пластиковых плиток бесшумно отъехала в сторону. В небольшой нише стоял стакан, на глазах Харуюки наполнившийся прозрачной жидкостью из крана.
Черноснежка взяла запотевший стакан и протянула Харуюки.
— Прошу. Эта обычная вода, но хоть что-то.
— Огромное спасибо… не откажусь.
Он взял стакан двумя руками, сделал глоток и поразился пьянящему вкусу самой обычной холодной воды. Возможно, его организм страдал от лёгкого обезвоживания, потому что Харуюки выпил всю воду залпом, блаженно вздохнул и вернул стакан хозяйке.
Черноснежка заново наполнила его, отпила два глотка и вернула в нишу. Панель закрылась сама, и Харуюки услышал звук моющейся посуды.
— Ты любишь мыться? — вдруг спросила Черноснежка.
— Э-э… — немного подумав, Харуюки ответил: — Ну, как все. Не то чтобы ненавижу, но иногда это раздражает.
— Ха-ха, думаю, многие мальчики твоего возраста думают как ты. И я тоже.
— Э… Что?! Но ведь у тебя такая роскошная ванная! Я думал, ты просто обожаешь в ней сидеть…
— Не то чтобы ненавижу. Просто когда я моюсь, то каждый раз заново осознаю, насколько неудобны реальные тела… И иногда задумываюсь, что человеческое тело по сути своей — просто трубка, пищеварительная система. Руки, ноги, органы чувств, даже мозг — всего лишь приспособления для повышения эффективности этой трубки. Порой так хочется вывернуть себя наизнанку и как следует прочистить.
Черноснежка говорила с непривычным надрывом, и Харуюки не знал, как реагировать. Хотелось убеждать, что она и без этого очень красивая, но даже Харуюки понимал, что речь далеко не о физической чистоте и красоте.
От растерянности он состроил такой жалобный вид, что Черноснежка даже сложила перед собой руки и извинилась:
— Прости, бредово прозвучало. Мысль о «людях-трубках» принадлежит не мне, я услышала её от своей сестры, Белой Королевы Вайт Космос. Это просто проклятие какое-то: столько лет прошло, а я продолжаю об этом думать.
— Но я считаю, это здорово, что люди произошли от существ, у которых был рот и пищеварительная система, — не особо задумываясь, ответил Харуюки.
— О? — Черноснежка вскинула бровь. — И почему же?
— Если бы мы произошли от существ, которые всасывают питательные вещества через кожу, у нас бы не развилось кулинарное дело… И вместо встреч за обеденным столом Нега Небьюлас собирался бы в бассейне с питательным бульоном…
— Пф, ха-ха-ха!.. — приглушённо рассмеялась Черноснежка. — Да уж, моему воображению далеко до твоего. И мне бы тоже не хотелось питаться в бассейне — я за вкусно приготовленную еду вроде сегодняшних рогаликов и сэндвичей.
— Вот-вот.
— Ага… Кстати, в последнее время я начала видеть в словах сестры другой смысл…
— Какой?.. — пришёл черёд Харуюки удивляться.
Черноснежка опустила взгляд, притихла на несколько секунд и наконец спросила шёпотом:
— Харуюки, ты знаешь про технологию, которая лежит в основе нейролинкеров?
Черноснежка сменила тему настолько резко, что Харуюки пришлось несколько секунд подумать, прежде чем неуверенно ответить:
— В основе лежит… технология квантовой связи, так? Устройство устанавливает беспроводную квантовую связь с мозгом и обменивается с ним точно такими же сигналами, как у органов чувств…
— Да. Кстати, на этапе разработки у технологии квантовой связи даже было название, которое так и не дошло до широкой публики: «Soul Translation Technology».
— С… Соул Транс… лейшн? «Перевод души»?.. — уточнил Харуюки, напрягая все свои познания в английском языке.
— Именно, — Черноснежка кивнула. — Сокращённо STLT. Другими словами, если говорить совсем точно, нейролинкер соединяется не с мозговыми клетками, а с душой человека.
— С душой?.. Но разве душа существует?
— Во всяком случае, разработчики STLT считали, что да. Я сама слышала об этом лишь в общих чертах, но вроде бы в клетках человеческого тела есть микроскопические трубочки — каркас, который создает и поддерживает форму клетки, а также участвует в её деятельности. Эти микротрубочки есть и в нейронах… и в них заперты когерентные фотоны. А сознание и душа возникают в процессе их декогеренции…
Харуюки ровным счётом ничего не понял из её рассказа, но почему-то с лёгкостью вообразил скопления световых частиц, запертых внутри клеток. Он смотрел в пространство, затаив дыхание — ему казалось, что этот образ с чем-то связан…
Но мысль не успела оформиться до того, как Черноснежка вновь заговорила.
— Кстати термин «микротрубки» пришёл к нам из английского, где их называют «microtubules». Слово «tubule» это уменьшительная версия «tube». Но прости, я отвлеклась. Мы ведь обсуждали мысль о том, что люди — трубки, да?
— Трубки… — машинально повторил Харуюки, и Черноснежка кивнула.
— В общем, если посмотреть с другой стороны, моя сестра могла иметь в виду не пищеварительный тракт, а эти самые микротрубки в мозгу. Но это, конечно, нисколько не влияет на моё мнение о ней.
— А… Кстати… — проговорил Харуюки и замялся, не зная, стоит ли продолжать эту фразу. Но Черноснежка поторопила его взглядом, так что пришлось решиться. — Ты, случайно, не от сестры же услышала, что штрихкод на твоей шее исчезнет, когда ты вырастешь?