Отсутствие в ст. 84 УПК РФ такой установленной процессуальной формы источника доказательств, как "иные документы", способов и форм их получения, порядка их приобщения, вызывает множество вопросов об условиях его допустимости.
Копии документов не могут являться доказательствами в уголовном деле в случае, когда обвинительный орган приобщает к уголовному делу изъятые при обысках и выемках документы в качестве вещественных доказательств. А это меняет саму суть процессуального доказательства, ибо вещь как доказательство всегда оригинальна и доказательство как вещь существует в единственном числе. Вещь как процессуальное доказательство нельзя копировать. Вещь как доказательство несет в себе не смысл запечатленного на вещи словесного сведения, а сведение — образ. В вещи–доказательстве все имеет значение. Если вещь–доказательство будет бумажным документом, то в нем важен и состав бумаги, и шрифт букв, и расположенность текста, и прежде всего — тема подложности (фиктивности) самого документа.
Глава 3. Процессуальный порядок признания доказательств недопустимыми и исключение их из разбирательства дела в ходе судебного следствия
Только те доказательства, которые исследованы в судебном заседании при рассмотрении дела по существу, могут быть положены в основу приговора (ч. 3 ст. 240 УПК РФ). Суд при участии сторон процесса рассматривает доказательства, анализирует их для уяснения сути, определения ценностных свойств через призму законодательно установленных требований к их уголовно–процессуальной форме и содержанию в порядке, предусмотренном гл.35–39 УПК РФ, в целях установления на их основе всего круга обстоятельств, которые включаются в предмет доказывания по уголовному делу.
Исследованными признаются сведения, о которых стороны высказали суждения как об аргументах при доказывании или опровержении утверждения одной из сторон.
Тогда эти сведения превращаются в судебные доказательства. Поэтому нельзя считать сообщенные свидетелем сведения доказательством, если эти сведения по окончании допроса свидетеля не были подвергнуты сторонами силлогистическому анализу с точки зрения подтверждения или опровержения нужных обстоятельств дела. Отсюда, из такого анализа, и возникает необходимость повторного допроса свидетеля, потому что логический разбор показаний свидетеля выявит у сторон противоречивые выводы. Если же не проводится такой анализ, что почти всегда и происходит, то не может возникнуть необходимость в повторном допросе свидетеля.
"Исследование документов в форме зачитывания вслух такой же абсурд, как если бы ученый в сфере естественных наук исследовал природу, а инженеры — механизмы только путем созерцания, причем даже с обязательным запретом на размышления о природе"[137].
На основании ч. 1 ст. 273 УПК РФ судебное следствие начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения, а по уголовным делам частного обвинения — с изложения заявления частным обвинителем.
После этого председательствующий опрашивает каждого подсудимого, понятно ли ему обвинение (ч. 2 ст. 273 УПК РФ). При отрицательном ответе необходимо в понятной форме разъяснить подсудимому сущность обвинения и юридическую квалификацию преступления. Невозможно представить, чтобы даже самым тщательным образом изложенное обвинительное заключение было абсолютно понятно адвокату и его доверителю. Всегда есть какие–то вопросы, требующие разъяснения со стороны обвинительного органа. Для того чтобы понять обвинение, нужно задать вопросы государственному обвинителю и получить на них ответ. Нами не обнаружено случаев, чтобы государственный обвинитель отвечал на вопросы стороны защиты для разъяснения содержания обвинительного заключения. Государственный обвинитель всегда отказывается отвечать на вопросы, то есть он предпочитает держать в неведении сторону защиты относительно обвинения. Если бы обвинитель понимал сущность обвинения, то он свободно мог бы ответить на любой интересующий сторону защиты вопрос.
Если государственный обвинитель отказывается разъяснить обвинение посредством ответов на вопросы стороны защиты, то обвинение также не может быть понятно стороне защиты. Такой отказ, который фактически санкционирован судом, есть лишение права подсудимого знать, в чем он обвиняется, и, следовательно, является лишением его права на защиту.
Убедившись, что подсудимому понятна сущность обвинения, председательствующий выясняет отношение подсудимого к обвинению, спрашивает его, признает ли он себя виновным. Суд предоставляет подсудимому или его защитнику возможность изложить свою позицию относительно обвинения: признает, и в чем конкретно, или не признает себя виновным, почему обвинение считает необоснованным (ч. 2 ст. 273 УПК РФ). Думается, что недостаточно ограничиться получением краткого ответа о полном или частичном признании вины либо о ее отрицании. "Необходимо во всех случаях дать подсудимому возможность подробно ответить и точно выяснить, в чем именно признает (полностью или частично) себя виновным подсудимый, что означает отрицание им своей вины"[138].
138
Определение Судебной коллегии Верховного Суда РСФСР от 23 мая 1978 г. по делу Дергачева // Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1979. № 2. С. 7.