При анализе процессуальных нарушений, допущенных органами предварительного следствия, председательствующий по делу судья в каждом конкретном случае обязан принимать решение о признании доказательства недопустимым, руководствуясь общим правилом, закрепленным в ст. 51 ч. 2 Конституции РФ и ст. 75 УПК РФ.
Так, судья Нерюнгринского городского суда Республики Саха (Якутия) Э. Меринов в одной из статей задается вопросом, может ли судья "стать инициатором по исключению показаний свидетеля из процесса доказывания?" в следующем случае. "По уголовному делу, рассмотренному Нерюнгринским городским судом, по обвинению М. в перевозке наркотиков, основным свидетелем обвинения был родной брат подсудимого, который к моменту разбирательства дела в суде умер. Государственный обвинитель заявил ходатайство об оглашении его показаний в силу уважительных причин, предусмотренных ст. 281 УПК РФ, не требующих согласия сторон защиты. Защитник, назначенный судом, весь процесс был пассивен, на ходатайства обвинителя никак не отреагировал. В то же время председательствующий судья, готовясь к рассмотрению дела, обнаружил, что брат подсудимого допрошен следователем без разъяснения права, предусмотренного ст. 51 Конституции РФ, не свидетельствовать против своего брата и его показания являются недопустимыми"[149]. Автор, отвечая на вопрос, делает вывод, что "в судебном заседании суд не может быть инициатором признания доказательств недопустимыми, поскольку это противоречит принципу осуществления правосудия на основе состязательности и равноправия сторон". Не согласимся с мнением судьи Э. Меринова, поскольку ч. 2 ст. 50 Конституции РФ корреспондирует суду как единственному органу государства, осуществляющему правосудие в РФ (ч. 1 ст. 118 Конституции РФ, ч. 1 ст. 8 УПК РФ), при его осуществлении (правосудия) не допускать использования доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Часть 4 ст. 29 УПК РФ обязывает судью при рассмотрении уголовного дела реагировать на каждый факт нарушения прав и свобод граждан. Иное отношение выглядело бы крайним формализмом и пренебрежением законными интересами личности либо незнанием закона.
Анализ норм УПК РФ свидетельствует, что суд первой инстанции вправе по собственной инициативе признать доказательство недопустимым в любой момент рассмотрения уголовного дела (ст. 234, 235 УПК РФ), а также в совещательной комнате при постановлении приговора, либо суд первой инстанции вправе по собственной инициативе признать доказательство недопустимым только на предварительном слушании, подготавливая уголовное дело к судебному разбирательству, или только на этапе постановления приговора.
На практике же суд во многих случаях исключает доказательства по собственной инициативе только в совещательной комнате.
Характер нарушений, повлекших исключение доказательств, показывает, что материалы, добытые в ходе расследования уголовного дела, повсеместно содержат нарушения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства (свидетелей, потерпевших, подозреваемых, обвиняемых), что в большей степени связанно с небрежностью, поверхностным подходом к безукоризненному соблюдению процедуры получения, процессуального оформления или хранения доказательственного материала.
На основании обобщения уголовных дел нами был выявлен характерный для большинства изученных уголовных дел перечень доказательств, признаваемых недопустимыми судами при рассмотрении уголовных дел в ходе судебного следствия.
1. Показания обвиняемого (подозреваемого): неразъяснение обвиняемому (подозреваемому) его прав; допрос обвиняемого (подозреваемого) произведен без участия защитника; допрос несовершеннолетних обвиняемых (подозреваемых) без участия третьих лиц, названных законом (ст. 425 УПК РФ); перед допросом обвиняемому (подозреваемому) не разъяснено содержание ст. 51 Конституции РФ; показания обвиняемых (подозреваемых) ими не подписаны без объяснения причин; показания получены неуправомоченным на то субъектом; при допросе обвиняемого (подозреваемого) применялись незаконные меры психического или физического воздействия; на допросе следователь задавал наводящие вопросы; при допросе двух обвиняемых (подозреваемых) присутствовал один защитник при наличии противоречий между допрашиваемыми; законному представителю и педагогу, участвовавшим в производстве допроса, не разъяснены их права.
Так, 11 апреля 2003 г. был задержан подозреваемый С., который около полусуток (ночь с 11 на 12 апреля) находился в отделении милиции незаконно, без процессуального оформления задержания, избивался сотрудниками милиции (защита располагает медицинскими документами). Когда же его адвокат заявил об этих фактах перед судом, решавшим вопрос о его аресте, и потребовал на этом основании освободить С. из–под стражи, судья И. не только не сделала этого, но даже не отразила в постановлении сообщения о фактах избиения и незаконного содержания под стражей, отмеченные защитой в письменном ходатайстве и описанные самим задержанным. Судья поступила так, будто эти факты не доводились до сведения суда, и, следовательно, помогала сотрудникам милиции в сокрытии этих преступлений[150].
149
Меринов Э. Правомерна ли активность суда в решении вопросов о допустимости доказательств // Законность. 2006. № 3. С. 35–37.