При таком отношении получается, что вроде бы у того или иного участника уголовного процесса есть адвокат–защитник, адвокат–представитель, обязанные действовать активно, разумно, квалифицированно в интересах своего клиента, но в рамках уголовного дела, к сожалению, лишь отмечается присутствие такого адвоката — адвоката инертного, пассивного, бездеятельного, а иногда просто молчащего, ничем себя не проявляющего даже в ходе состязательного судебного разбирательства.
Так, по уголовному делу в отношении Я. и Ш. адвокат–защитник Ч., по соглашению защищавший интересы подсудимого Я., за все время своего участия (присутствия), за редким исключением, вопросы допрошенным в суде свидетелям, потерпевшим не задавал, практически себя не проявлял он и при исследовании других доказательств в ходе судебного следствия[159]. Между тем "правильная постановка и твердая организация защиты необходимы не только и даже не столько в интересах отдельных подсудимых, сколько в интересах судебной правды"[160].
Пассивной по другому уголовному делу была адвокат А. Все проявление ее участия в ходе судебного следствия выразилось в молчаливом присутствии при исследовании доказательств. Тактика молчания защитника в суде — это путь в неизвестность. Это слепая дорога без знания того, куда и зачем надо идти, не ведая того, как и какими путями следует обезопасить ведомого как от опасностей и препятствий на этом пути, так и от тех последствий, к которым он может привести.
Особенно на практике остра проблема участия в уголовном судопроизводстве адвокатов — защитников по назначению. Профанация их участия в уголовном судопроизводстве — это уже следствие, а причины недобросовестного отношения адвокатов — защитников по назначению к своим обязанностям кроются в другом, в частности, они упираются в вопросы о том, а кто и в каком порядке приглашает адвокатов — "назначенцев", почему такими защитниками по назначению нередко становятся одни и те же адвокаты, почему такие защитники до начала производства следственных действий со своими подзащитными даже не встречаются в условиях конфиденциальности, почему при таких защитниках появляются такие признательные показания подзащитных, от которых в последующем обвиняемые отказываются, и т. д.
"По большому счету молчащий адвокат, адвокат бездейственный — это обеспечение права на защиту в самом извращенном его варианте. При таком подходе получается, что вроде бы обвиняемый при защитнике, но фактически — он без защиты. Как формально, так и по сути — это неправильно. Такой издевательский способ расправы над институтом защитника в конкретном адвокатском исполнении есть грубое нарушение права обвиняемого на защиту, обеспечение которого предусматривает использование адвокатом–защитником всех законных способов и средств защиты интересов своего подзащитного"[161].
Заключение
Исходя из назначения, характера и роли уголовно–процессуальных норм, их значения для обеспечения достоверности доказательств, учитывая обыкновение судебной практики, представляется необходимым привести перечень безусловных оснований для признания доказательств недопустимыми:
1) неразъяснение ст. 51 Конституции РФ перед получением показаний;
2) получение показаний от незаконно задержанного, подвергнутого заключению под стражу лица, находящегося в условиях изоляции с превышением установленного срока;
3) необеспечение лица как участника процесса, не владеющего языком судопроизводства, переводчиком;
4) производство предусмотренных в УПК РФ следственных действий без предварительного на то судебного решения;
5) производство следственных действий неуполномоченным лицом;
6) неразрешение вопроса об отводе лица, получавшего (непосредственно причастного к получению) доказательства, при наличии обстоятельств, препятствовавших производству им следственных, иных процессуальных действий;
7) отсутствие надлежащего процессуального решения о принятии лицом, производящим предварительное расследование, уголовного дела к своему производству;
161
Калинкина Л. Д. Обязанность адвоката с особым тщанием защищать интересы подзащитного в уголовном процессе // Мат. V междунар. науч. — практ. конф. "Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики": Актуальные проблемы юридической науки. Ч. III. Тольятти, 2008. С. 161.