Какого черта?
Я быстро выпускаю его и вскакиваю с кровати, желудок сводит судорогой, на лбу выступает пот. Меня сейчас вырвет. Я влетаю в ванную и падаю перед унитазом, меня начинает выворачивать, пока я пытаюсь убрать волосы с лица.
— Ава! — ревет Джесси. Наручники громко лязгают. — Ава!
— Я... — меня снова рвет, я задыхаюсь, пытаясь заговорить, пытаясь заверить его, что со мной все в порядке. Черт, мне нужно его освободить.
— Господи, Ава! — настойчивый стук металла о дерево разносится по комнате, сопровождаемый паническими воплями Джесси. — Гребаный ад, АВА!
Я не могу говорить. Горло перехватило, глаза слезятся, а живот болит от того, что меня так сильно выворачивает. Что, черт возьми, со мной? Я едва начала. Я и раньше брала его до конца, и это никогда не вызывало подобной реакции. Черт, меня тошнит. Я отрываю туалетную бумагу и промокаю лоб. Мне нужно взять себя в руки и вытащить отсюда свою задницу и освободить его, пока у него не случился сердечный приступ.
— Ава!
Раздается мощный грохот, а затем в ванную влетает Джесси в рубашке нараспашку и расстегнутых брюках, на лице выражение чистого ужаса.
Я пытаюсь махнуть ему рукой, подать хоть какой-то знак, что со мной все в порядке, и успокоить его, но снова быстро цепляюсь за край унитаза, продолжая блевать и задыхаться.
— Господи, детка, — голос звучит до глупости встревожено. Это всего лишь рвота. Чувствую, как он приближается ко мне сзади и собирает мои волосы, придерживая их и потирая мне спину.
— Я в порядке.
Понимая, что мне уже буквально нечем рвать, я утираюсь.
— Конечно, — сухо бормочет он. — Дай взглянуть на тебя.
Я вздыхаю.
— Все еще хочешь меня трахнуть? — спрашиваю я, пытаясь усмирить его очевидное беспокойство.
Он закатывает глаза.
— Ава, пожалуйста.
— Прости.
— Леди, клянусь, вы меня убьете. — Он убирает волосы у меня с лица. — Ты в порядке?
— Нет, меня тошнит. — Я падаю вперед, соприкасаясь щекой с его обнаженной грудью там, где расстегнута рубашка.
— Как думаешь, почему? — тихо спрашивает он.
Я напрягаюсь. Я еще не готова разбираться с этим. Не готова разорвать его в клочья за то, что он спрятал мои таблетки. Сейчас у меня нет сил, поэтому я держу рот на замке, но мне нужно вытащить голову из песка и взглянуть в лицо реальности — реальности, в которой я, безусловно, беременна.
— Отведи меня в постель, пожалуйста.
Слышу его глубокий вздох. Очевидная демонстрация разочарования. Мне не позволят долго жить в отрицании, но его потребность заботиться обо мне в данный момент снимает меня с крючка. Он встает и поднимает меня.
— Ты самая раздражающая женщина на этой гребаной планете. Не хочешь почистить зубы?
— Пожалуйста.
Он улыбается мне и проводит костяшками пальцев по моей щеке.
— Все будет хорошо.
Будет ли? Хорошо для него. Он получает то, что хочет, хотя почему он этого хочет — гребаная загадка.
— Ладно, — слабо соглашаюсь я, мельком замечая свисающий с его запястья наручник... и огромный красный рубец. — Джесси! Что ты наделал?
Я хватаю его за руку и переворачиваю ее, обнаруживая на внутренней стороне запястья массу красных рубцов. В потрясении втягиваю воздух. Черт, выглядит болезненно.
Он вырывает запястье из моей хватки и снимает наручники, бросая их на пол.
— Детка, ты заставляешь мое сердце биться, но ты также можешь заставить его, бл*ть, остановиться. — Он качает головой и поднимает меня на туалетный столик. — Ты говорила, что не можешь жить без меня, не так ли?
— Да.
Он бросает на меня обвиняющий взгляд.
— Тогда перестань пытаться меня убить.
Я чувствую, как по лицу расплывается усмешка.
— Ты просто королева драмы.
— Нет ничего драматичного в том, чтобы волноваться, когда мою жену тошнит оттого, что я засунул член ей в рот.
Я разражаюсь смехом. Моя голова откидывается назад, глаза закрываются, и я смеюсь. Очень сильно. Со слезами и всем прочим. Я не могу остановиться, и он позволяет мне насладиться моментом, терпеливо ожидая, пока зубная щетка витает у меня перед ртом.
— Прости! — я хихикаю. — Мне, правда, очень жаль. — Я вытираю глаза и сразу натыкаюсь на пару любопытных зеленых глаз, приподнятую бровь и закусанную губу. — Хотя это довольно забавно.
— Рад, что ты находишь это забавным. Открой рот.
Делаю, как мне сказано, и он принимается чистить мне зубы. Закончив, он проводит влажной салфеткой по моему лбу, затем подхватывает меня и переносит на кровать. Выпученными глазами смотрю на изголовье. Оно искорежено, расколотое дерево торчит во все стороны.
— Забирайся. — Он опускает меня на край, и я, не теряя времени, заползаю на кровать, прижимаясь щекой к подушке, и испускаю протяжный, удовлетворенный вздох.
Перевернувшись, я смотрю, как он раздевается, мой жадный взгляд упивается его совершенством.
— Не могу поверить, что провожу свою первую брачную ночь в одной из твоих камер пыток. — От этой неприятной мысли слегка ерзаю, задаваясь вопросом, кто лежал в этой постели и что делал. Внезапно мне хочется выбраться отсюда.
— Ава, в этой кровати никто не спал. — Он знает, о чем я думаю.
Я хмурюсь.
— Нет?
Он улыбается, снимая рубашку.
— Никто не был в этой комнате с тех пор, как я загнал тебя в угол. — Он пристально наблюдает за мной, и мои мысли возвращаются к тому дню, когда я оказалась в ловушке и тайно желала его. — И кровать новая.
— Правда? — выпаливаю я, немного шокированная.
Он смеется.
— Правда.
— Почему?
— Потому что я не буду спать с тобой в постели, где другие... — хмурая морщинка снова появляется. — Часто бывали, — заканчивает он.
— И после меня в этой комнате никто не был? — переспрашиваю я.
Он сбрасывает брюки и стягивает боксеры.
— Только я. Сними нижнее белье. Хочу, чтобы ты была голой.
Я тянусь к трусикам и стягиваю их.
— Ты сидел здесь в тишине и думал обо мне? — спрашиваю я с усмешкой.
Он подходит к комоду и открывает верхний ящик.
— Больше, чем ты думаешь, — тихо отвечает он, поворачиваясь и вытаскивая лифчик.
Мой лифчик.
— Это мой лифчик! — выпаливаю я. У меня внезапно возникает шквал воспоминаний о том, как он загнал меня в угол. Я оставила здесь лифчик, а он все это время хранил его?
Он бросает его на комод и смущенно пожимает плечами, затем подходит к кровати и ложится рядом со мной. Я немедленно заползаю ему на грудь и устраиваюсь на нем всем телом, утыкаясь лицом в его шею.
— Удобно? — спрашивает он.
— Хммм, — напеваю я, блуждая руками повсюду, нуждаясь в том, чтобы почувствовать его и насладиться контактом плоти с плотью.
Он сидел здесь в тишине и думал обо мне. Сохранил мой лифчик. Здесь никого не было, кроме меня, и он заменил кровать.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, позволяя мне чуть ли не задушить его в объятиях.
— Я в порядке. — Я вздыхаю. Сейчас я в порядке, но, без сомнения, ненадолго.
Его вздох соответствует моему вздоху.
— Она в порядке. — Я прижимаюсь крепче, его сердцебиение отбивает ритм у меня в груди. — Засыпай, моя красавица.
Что я и делаю. Медленно закрыв глаза, я отключаюсь.
Глава 6
Я открываю глаза и потягиваюсь. Чрезмерным, громким, доставляющим удовлетворение потягиванием во все стороны. Затем улыбаюсь про себя, слыша его в ванной — звук горячей воды, изливающейся потоками из крана в ванну, как он гремит флакончиками, выбирая нужный, а затем безошибочно узнаваемый плещущий звук, когда он взбивает пену. Мой банных дел мастер-самоучка держит свое слово. Мы будем долго отмокать в ванне и, несомненно, немного там поболтаем. Хочу ли я сегодня вести разговоры?
Подползаю к краю гигантской кровати, тащу свое обнаженное тело в ванную комнату и прислоняюсь к дверному косяку. Джесси сидит на стуле у окна, облокотившись на колени, и смотрит на территорию «Поместья». Тоже голый, каждая четко очерченная мышца выделяется на спине, а темно-русые волосы влажные от конденсата, заполняющего огромное пространство. Я могла бы стоять весь день и наблюдать за ним, но даже отсюда, когда он сидит ко мне спиной, я вижу, как шестеренки в его голове крутятся со скоростью сто миль в час. Он, вероятно, думает о моем отрицании, и, несомненно, о том, как может удержать меня дома. Завтра понедельник, следовательно, рабочий день.
Мой неразумный, вызывающий, помешанный на контроле невротик.
Мой бывший плейбой.
А теперь мой муж.
Мне нужно прикоснуться к нему.