— Сядь и ешь свой завтрак, Джесси. — Хочу пройти мимо него, но его рука взлетает и хватает меня за запястье.
— Прошу прощения? — он смеется.
Я смотрю ему прямо в глаза.
— Я сказала, сядь и ешь свой завтрак.
— Значит, мне не послышалось. — Он тянет меня обратно на стул и вкладывает тост мне в руку, затем наклоняется ко мне, прижимаясь губами к моему уху. — Ава, сейчас не время и не место для того, чтобы начать давить своим авторитетом. И прояви немного уважения в присутствии своих родителей.
Его рука перемещается к моему колену и гладит внутреннюю сторону обнаженного бедра.
— Мне нравится это платье, — шепчет он.
Я мило улыбаюсь родителям, которые возвращаются к завтраку. У Джесси стальные нервы. Проявить хоть какое-то уважение к родителям? Стискиваю зубы, когда он касается шва моих трусиков и дует мне в ухо. Он уступил, поэтому использует прикосновения, чтобы вернуть себе власть. Будь он проклят. Сжимаю бедра и трясущимися руками беру кофе, пока он продолжает сеять хаос своим горячим дыханием, а мои родители продолжают счастливо завтракать. Они провели с нами много времени и быстро привыкли к стремлению Джесси постоянно меня касаться.
Джесси отстраняется и бросает на меня самодовольный взгляд. Да, сейчас он победил, но только потому, что абсолютно прав. В данный момент не время и не место, особенно когда здесь мама и папа. Джесси тоже не придет в восторг от новостей, которые только что сообщила мама.
— Джесси прав, Ава, — говорит папа, совершенно шокируя меня. — Тебе следует следить за языком.
— Да, — быстро соглашается мама. — Такие речи не подобают леди.
Мне не нужно смотреть на мужа, чтобы понять, как его самодовольство только что увеличилось:
— Спасибо, Джозеф. — Он пихает меня под столом коленом, и я отвечаю ему тем же.
— Так, когда у вас медовый месяц? — мама улыбается нам.
— Когда скажет моя жена, — сухо отвечает Джесси, глядя на мой тост. — Когда он будет, леди?
Я откусываю кусочек тоста и пожимаю плечами.
— Когда у меня будет время. Мне нужно со многим разобраться на работе. Мой муж это знает. — Я бросаю на него обвиняющий взгляд, и он ухмыляется мне. — Чему радуешься?
— Тебе.
— Чему именно?
— Всему, что в тебе есть. Твоей красоте, твоему духу, твоей потребности сводить меня с ума. — Он протягивает руку и поправляет мой бриллиант. — И тому факту, что ты моя.
Замечаю маму боковым зрением, у меня кружится голова от моего вызывающего мужчины и его открытой потребности утопить меня в своем обожании.
— Ох, Джозеф, — напевает мама. — Помнишь, как был также сильно влюблен?
— Нет, не помню. — Папа смеется. — Пошли, пора выдвигаться. — Он вытирает рот салфеткой и встает.
Мама не отвечает. Слишком занята, нежно улыбаясь нам. Папа выходит из ресторана, и я перевожу внимание на Кейт. Она выглядит ужасно, ее кожа бледнее, чем обычно, а ярко-рыжие волосы кажутся тусклыми. Она ковыряется в кукурузных хлопьях, пока Сэм оживленно болтает с ней, по-видимому, не обращая внимания на ее подавленное состояние. Очевидно, она борется не только с головной болью и тошнотой. Сэм не может быть таким безразличным. Я отрываю взгляд от Сэма и Кейт и возвращаюсь к Дэну. Он все еще смотрит на нее.
— Ты тоже это заметила? — тихо спрашивает Джесси, очевидно, поймав направление моего взгляда.
— Да, но меня предупредили, чтобы я не лезла не в свое дело, — отвечаю, не сводя глаз с Дэна.
— Да, но я не говорил, что ты не можешь сказать брату, чтобы он отвалил.
Я бросаю взгляд на профиль Джесси, но он игнорирует мой шок и встает, когда моя мама понимается из-за стола.
— Скоро вернусь, чтобы попрощаться.
Она отряхивает юбку и выходит из комнаты, по пути поглаживая Кейт по плечу. Кейт слегка улыбается, затем смотрит на меня, но быстро отводит глаза в сторону. Я вздыхаю про себя и задаюсь вопросом, что, черт возьми, сказать своей обычно вспыльчивой подруге. Она выглядит в полном смятении, но я не могу не злиться на нее.
Быстро вспоминаю слова Джесси перед тем, как мама вышла из-за стола.
— Хочешь, чтобы я предостерегла брата?
Он внимательно смотрит на меня, усаживаясь обратно.
— Мне кажется, ему нужно сказать. Не хочу тебя расстраивать, если возьму дело в свои руки, так что, лучше, если с ним поговоришь ты.
Я уже пыталась, и мои слова остались без внимания, но я не буду говорить об этом Джесси, потому что это, несомненно, побудит его вмешаться.
— Я поговорю с ним. — Опускаю недоеденный тост обратно на тарелку. — И прежде чем ты начнешь, я не голодна.
— Детка, тебе нужно поесть. — Он снова берется за мой завтрак, но я накрываю его руку ладонью.
— Я не голодна. — Наполняю голос уверенностью. — Теперь мы можем поехать домой?
Он крепко сжимает мою руку, задумчиво глядя на меня.
— Теперь мы можем поехать домой. Пойдем.
***
После того, как я проводила родителей, проигнорировала брата и сказала Кейт, что позвоню ей позже, меня поместили в машину Джесси и повезли в «Луссо». В мой дом — место, где мы с Джесси будем жить вместе как муж и жена.
Открыв дверцу, я выхожу из автомобиля, но тут же издаю шокированный вопль, когда меня подхватывают на руки.
— У меня есть ноги, — смеюсь я, обхватывая руками его шею.
— А у меня есть руки, и они созданы, чтобы обнимать тебя. — Он целомудренно целует меня в губы и пинком закрывает дверцу машины, после чего входит в фойе «Луссо». — Я уложу тебя в нашу постель и не выпущу из нее до утра.
— Договорились, — соглашаюсь я, но ему лучше подготовить для меня что-нибудь пожестче. Мне не хочется трахаться нежно.
Когда Джесси резко останавливается и его глаза расширяются, переключаю внимание на стойку консьержа.
Мои глаза тоже слегка расширяются. За конторкой с телефоном у уха стоит мужчина — и это не Клайв. Безусловно, не Клайв. Я поджимаю губы и усмехаюсь про себя. О, это спровоцирует приступ серьезного собственнического, уничтожающего поведения. Я молчу, оценивая ситуацию. Впрочем, мне не требуется долгой оценки. Джесси стоит посреди фойе, новый консьерж все еще говорит по телефону, и они оба смотрят друг на друга. Взгляд нового консьержа падает на меня, и я почти смеюсь, когда слышу рычание, исходящее от Джесси. О Боже милостивый, этого беднягу ждет фатальное уничтожение. Я крепче сжимаю плечи Джесси и жду, когда он проявит инициативу и пойдет дальше, но он прирос к месту.
— А где Клайв? — спрашивает он новенького, не обращая внимания на его телефонный разговор. Я слегка извиваюсь, пытаясь освободиться, но Джесси бросает на меня свирепый взгляд и сжимает крепче. — Оставайтесь на месте, леди.
— Ты ведешь себя как пещерный человек.
— Тихо, Ава. — Он возвращает недовольный, пылающий взгляд зеленых глаз на бедного молодого консьержа, который уже закончил разговор. — Клайв, — коротко подсказывает Джесси.
Новый консьерж выходит из-за стойки, и я ничего не могу с собой поделать, когда непроизвольно пробегаю по нему глазами. Он симпатичный. Аккуратно подстриженные светлые волосы, искрящиеся карие глаза, высокий, стройный. Он далеко не в лиге Джесси, но все же парень, что делает его угрозой — в мире Джесси.
— Я буду работать вместе с Клайвом, сэр. Я должен был начать некоторое время назад, — осторожно говорит он. — Личные причины задержали. — Он идет вперед и протягивает руку Джесси. — Я Кейси, сэр. С нетерпением жду возможности помочь вам во всем, что вам может… понадобиться. — Он неловко переминается с ноги на ногу.
Я снова извиваюсь, чтобы освободиться, чувствуя себя полной идиоткой, находясь в капкане объятий моего властного Лорда, пока новый консьерж представляется. Он кажется достаточно милым и искренним, но Джесси не отпускает меня.
— Мистер Уорд, — коротко отвечает Джесси, игнорируя протянутую руку Кейси.
— Приятно познакомиться, Кейси. — Я протягиваю ему руку, но Джесси отступает назад. О, ради всего Святого!
Смотрю на Джесси, отмечая, что его взгляд не отрывается от молодого человека. Что за нелепое поведение. С некоторым усилием высвобождаюсь из его хватки и делаю шаг вперед, снова протягивая руку.
— Добро пожаловать в «Луссо», Кейси. — Я улыбаюсь, и он берет мою руку, мягко ее пожимая. Бедняга сбежит, если я не вмешаюсь. С момента заселения жильцов Клайв работал беспрерывно. Он уже не молод. Ему нужна помощь.
— Спасибо, Ава. Я тоже рад с вами познакомиться. — Он мило улыбается, но я не упускаю осторожный взгляд, который он бросает через мое плечо. — О, вы же из пентхауса?