— Да... нет… не знаю! — она говорит так растерянно, совсем как я.
Отношения Сэма и Кейт не идеальны, но даже с «Поместьем» в уравнении, я не могу не думать, что они здоровее, чем все, что у них когда-либо было с Дэном, как бы безумно это ни звучало.
— Так и знала, что это произойдет с приездом Дэна, — я вздыхаю. Если бы сейчас я разговаривала с братом, то наорала бы на него. — Кейт, тебе нужно вспомнить все причины, по которым вы с Дэном решили расстаться.
— Да знаю я. Вместе мы — катастрофа, но у нас есть связь, Ава. Когда мы вместе, между нами возникает удивительная связь.
— Имеешь в виду секс. — Я морщусь. Не могу так думать о своем брате.
— Да, но все остальное заканчивается ужасным провалом.
— Это точно, — соглашаюсь я.
Я была свидетелем жестоких ссор, непрекращающейся потребности раздражать друг друга и нездорового развития отношений, обреченных на провал. Они не уважали друг друга — ни морально, ни физически. Все дело было только в сексе. Умопомрачительный секс не компенсирует другие недостатки отношений, которые в случае Дэна и Кейт имели место быть на всех уровнях. В то время я игнорировала это, потому что мысль о том, что моя лучшая подруга и мой брат влюблены друг в друга, была такой идеальной. Но в этом-то и заключалась проблема. Они не были влюблены друг в друга. Это была просто похоть, и с возрастом мне стало это совершенно очевидно.
Она освобождается из моих объятий и садится, делая несколько успокаивающих вдохов.
— Ненавижу мужиков, — заявляет она.
— Не нужно так думать, особенно, когда есть тот, кто явно от тебя без ума.
Она с любопытством смотрит на меня.
— Сэм?
Я чуть не даю ей пощечину за то, насколько она слепа.
— Да, Сэм
— Ава, — смеется она. — Сэм не без ума от меня. Я свожу его с ума только в спальне.
— Хочешь сказать, у вас удивительная связь? — я поднимаю брови, глядя на нее. — Кроме этого, между тобой и Сэмом чувствуется душевная близость.
Она хмуро смотрит на меня. Знает, что я права.
— Это была просто забава.
На этот раз это я в раздражении откидываюсь на диван.
— Ты невероятна.
— Нет, я реалистка, — возражает она. — Это был секс.
— Так какого черта ты рыдала, как ребенок?
— Не знаю. — Она встает. — Чувствую себя дерьмово. Это вызывает эмоции. Хочешь чаю?
— Да. — Я фыркаю, вставая, чтобы присоединиться к ней и последовать на кухню.
Она тянется к шкафу и хватает пару кружек.
— Так, почему ты здесь?
Вопрос заставляет меня замешкаться, когда я опускаю задницу на стул. Должна ли я сказать ей? Я ушла от мужа менее чем через сутки после того, как мы произнесли наши клятвы. Уклониться от расспросов здесь не получится, хотя, учитывая, как ей удается так хорошо отмахиваться от меня, я не должна слишком беспокоиться о том, чтобы ее обидеть. Но мне нужна чья-то помощь. Она открыто признается в своей любви к Джесси. Это может кардинально изменить ее мнение, и хотя я злюсь на него, мне ненавистно разглашать хоть что-то, что заставит моих близких усомниться в нем. И допрашивать меня, если уж на то пошло. Я сомневаюсь в своем здравомыслии.
Решаю, что в этом вопросе мне действительно нужна лучшая подруга. Скрепя сердце, говорю:
— Помнишь, как мои таблетки таинственным образом продолжали исчезать?
Она поворачивается и хмурится, прежде чем положить по пакетику чая в каждую из кружек.
— Да, ты и твоя до нелепости неорганизованная жизнь.
— Хм, так думала и я. — Смотрю ей в спину, ожидая, что до нее дойдет, но она в полном неведении наполняет кружки водой, а затем молоком. — Во всяком случае, поначалу.
Она размешивает чай и приносит его к столу, плюхаясь на один из разномастных стульев.
— Поначалу? — ее растерянное лицо говорит, что она на самом деле не притворяется. Может, дело в похмелье.
— Их брал Джесси, — быстро выпаливаю я, прежде чем успеваю передумать и утаить информацию.
Теперь ее растерянное лицо над краем кружки сильно хмурится.
— Он что?
— Воровал мои таблетки. Хотел, чтобы я забеременела.
Широко раскрыв глаза и слегка разинув рот, она очень осторожно ставит кружку на стол.
— Это он тебе сказал?
— Да, — выдыхаю я. — Хотя я, вроде как, уже знала.
— Знала, что он их ворует? Когда заменила их в тот раз и снова потеряла?
— Я отвлеклась.
— Какого хрена он это сделал? И вы не пользовались никакой защитой?
— Нет, не всегда, — возмущенно бормочу я, готовясь к лекции о беспечности.
Я была довольно неосторожна, но теперь обвиняю Джесси в этой дьявольской ситуации, а не только в том, что он воровал у меня таблетки. Да, я должна была каждый раз заставлять его использовать защиту, но забывала. Неубедительное оправдание, но лишь потому, что мой сумасшедший мужчина слишком хорошо меня отвлекает.
Кейт все еще выглядит потрясенной. Я не удивлена, это шокирует.
— Так если ты все это время знала, почему не спросила его?
— Кейт, он бы никогда не признался. Он безумен, — заявляю я, думая, что, вероятно, это я безумна — из-за того, что так чертовски сглупила.
— Но только с тобой, — говорит Кейт.
— Да, только со мной. — Делаю глоток чая. Она наблюдает за мной, но ничего не говорит. У нее должно быть, что сказать по этому поводу.
— Почему ты это игнорировала? — спрашивает она.
Я боялась этого вопроса, но полностью ожидала его, и мне самой интересно.
— Понятия не имею. — Я очень расстроена. У меня нет достойного оправдания.
Кейт качает головой, отчего я чувствую себя еще хуже.
— Я тебя не понимаю, и, безусловно, не понимаю его.
— Он так боялся, что я убегу, — бормочу тихо. Какое у меня оправдание своей тупости?
— Ты вышла за него замуж! — смеется она. — Пи*дец, Ава. Что не так с этим мужиком? Знаю, он немного сумасшедший, но...
— Немного? — усмехаюсь я.
— Ладно, слишком, черт возьми, мягко сказано, но его манера вести себя с тобой всегда казалась мне такой милой. Как сильно он тебя любит, беспокоится и защищает тебя. Мы все знаем, что его поведение далеко безрассудно, но общеизвестно, что раньше ему было все равно. Но красть твои таблетки? Не думала, что этот мужчина может еще больше меня шокировать, но на этот раз он превзошел самого себя.
— Это правда, — размышляю я, медленно и осторожно болтая чай в кружке.
— Итак, если ты знала, и он знал, что ты знала, тогда к чему сейчас такой громкий скандал?
— Возможно, он преуспел в своих попытках.
Кейт давится чаем.
— Ты беременна? — она кашляет.
Слова заставляют дремлющий комок в горле проснуться, и не успеваю я даже подумать о том, чтобы взять слезы под контроль, как они начинают течь по щекам. Ставлю чай на стол, закрываю лицо ладонями... и рыдаю.
— Ох, черт! Ох, черт! — стул Кейт скребет по кухонному полу, и следующее, что я помню, она стоит позади меня, обняв за плечи. Тихо нашептывает мне на ухо, будто я ребенок, который только что упал и ушиб коленку. Внезапно, чувствую себя такой глупой. Очень, очень глупой. Глупой, что так долго игнорировала свои подозрения, глупой, что не позволила деталям головоломки встать на место раньше, и глупой, что позволила Джесси отвлечь меня от его чудовищного поступка.
— Завтра должны прийти месячные. И я знаю, как и Джесси, что их не будет, — шмыгаю носом, и Кейт отпускает меня, спеша к ящикам. — Я игнорировала это, что расстраивало Джесси, но я не готова к такому, Кейт, и теперь злюсь на себя и еще больше злюсь на него. Я многое ему спускала, но это выводит его потребность в контроле на совершенно новый уровень. Я не могу позволить ему сделать это.
Она протягивает мне салфетку и садится рядом, и я принимаюсь вытирать нос.
— Я полностью с тобой согласна, — говорит она.
Поверить не могу, какое облегчение, услышать от нее эти слова. Она очень любит Джесси, и, как правило, ее ничто не смущает, даже мой муж во всех его сложных проявлениях, но это потрясло ее, и я очень рада.
— Что ты собираешься делать? — спрашивает она. — Заставишь его попотеть?
— Сделаю аборт.
Челюсть Кейт падает на стол. Это плохо.
— Кейт, ты можешь представить, каким он станет? Он уже меня душит, и мне это в какой-то степени нравится, но быть при этом беременной?
Она кивает.
— О Боже, Ава. Ты отправишь его в сумасшедший дом.
— Это недостаточно веская причина, — отвечаю спокойно. На самом деле я знаю, что это сделает с ним, но он не думал о том, что любое из его действий сделает со мной. Я не готова к этому, и он ни разу не остановился, чтобы подумать о моих чувствах. — Но дело не только в этом. У меня есть карьера. Мне двадцать шесть. Я не хочу ребенка, Кейт.