— Ни за что, леди. Ты вся моя, и я собираюсь извлечь из этого максимум пользы. — Он отвечает на мой поцелуй, обхватывая за затылок, чтобы притянуть ближе.
— Я всегда твоя.
— Правильно. Привыкай к этому.
Джесси отпускает меня, поспешно заводит «Астон» и с визгом отъезжает от самолета.
— Я привыкла, — говорю я, облокотившись о дверь и откинув голову на спинку сиденья, чтобы наблюдать, как за окном пролетает незнакомый мир.
Довольно долго пейзаж очень скучный и предсказуемый, пока мы отъезжаем от аэропорта и удаляемся от шума и суеты центра Малаги, но затем мы попадаем на прибрежную дорогу, и вид Средиземного моря, встречающегося с небом, увлекает меня до конца путешествия. Mansun исполняют «Wide Open Space», и запах тепла, смешанный с поднятой пылью хорошо проторенной дороги, пересиливает привычный свежий аромат Джесси, заставляя возмутиться его вторжением в мои ноздри. Если не считать этого запаха, все остальное — блаженство. Мы путешествуем в уютной тишине, стереосистема на заднем фоне составляет нам компанию, рука Джесси лежит на моем колене, а моя сжимает ее. Украдкой бросаю взгляд на его профиль и улыбаюсь, прежде чем закрыть глаза и еще больше расслабиться на кожаном сиденье, размышляя о спокойном, безмятежном времени, которое нас ждет.
***
Я не сплю, но, когда дорога под колесами становится ухабистой, и машину начинает трясти, открываю глаза. Смотрю вперед, и первое, что меня поражает, — это ужасающее состояние дороги. Изрытая колеей поверхность вся в ухабах, что заставляет Джесси осторожно вести престижный автомобиль. Я никогда не видела, чтобы он вел с такой осторожностью, но совершенно очевидно, что если ехать быстрее, то, скорее всего, днище будет разбито.
— Где мы? — спрашиваю я, оглядываясь в поисках любого признака чего-то привлекательного. Там нет ничего, лишь заброшенная земля, отвратительная, пыльная, вся в ухабах дорога и несколько домов. Нет, не домов, лачуг — более подходящее определение. Невозможно, чтобы в них жили люди.
— В раю, детка, — смертельно серьезно отвечает Джесси.
Я почти смеюсь, но мне мешает беспокойство. Я видела рай, в основном на картинках, и это не может быть более непохожим. Хочу потребовать, чтобы он посмотрел по сторонам, но затем в поле зрения появляется огромные, дощатые ворота, и мое внимание привлекает высокая, побеленная стена, уходящая вдаль в обе стороны. И тогда я вижу его.
Рай.
На стене рядом с воротами висит табличка с надписью «Рай». Он должно быть шутит. Рай? Мало того, что это не рай, но мог ли Джесси выбрать более дешевое название для места отдыха? Рай? Стены выглядят так, будто за последние два десятилетия их не красили, и меня начинает тошнить от тряски в этой прекрасной машине. Он привез меня в эту дыру? Я буду в его распоряжении три дня, а он привез меня сюда? Я бы предпочла спать в машине. Успокоившееся сознание уже не чувствует себя таковым, не сейчас, когда я окружена перспективой этой самой безмятежности. Да, здесь тихо, но мертвенность окружения скорее наведет на нас жути, чем спокойствия.
— Джесси...
Я не знаю, что сказать. Он, кажется, ни в малейшей степени не обеспокоен всем этим, и это наводит на мысль, что он бывал здесь раньше. Если так, то зачем возвращаться? Мне не дают никаких объяснений, он просто нажимает на кнопку и нежно улыбается, когда деревянные ворота начинают со скрипом открываться. Он бывал здесь раньше. Предпочитаю держать рот на замке, несмотря на здравый смысл. Я здесь не останусь. Ни в коем случае.
Дуюсь про себя, когда мы въезжаем в ворота, и нас сразу же поглощает темнота, нас и подъездную дорожку впереди накрывает навес самого зеленого цвета, который я когда-либо видела. Тут и там среди листвы виднеются гроздья белых цветов, и сильный аромат проникает в машину, даже при закрытых окнах.
— Как здесь пахнет. — Я глубоко вдыхаю и со вздохом выдыхаю.
— Это еще ерунда. С наступлением темноты аромат усиливается.
Джесси сам глубоко вдыхает, на выдохе мыча от удовольствия. Я полностью заинтригована. Он мысленно предается воспоминаниям.
Хотя аромат божественный, я все еще обеспокоена нашим местоположением, но затем, в конце скрытой подъездной дорожки, мерцает солнечный свет, и осколки лучей, бьющие в нас через ветровое стекло, заставляют меня щуриться, даже через очки. Похоже на то, будто внезапно вспыхнул свет, и я перенеслась в…
Рай.
У меня перехватывает дыхание, и я отстегиваю ремень, подаваясь вперед, моргая, чтобы убедиться, что мне это не мерещится. Грязных, пустынных, бетонных джунглей больше нет, а на их месте — идиллическое убежище, утопающее в зелени, аккуратно подстриженных лужайках и с беседками, с которых свисают помпоны красных цветов. Мы внезапно останавливаемся, и я, не теряя времени, выхожу из машины, закрываю дверцу и упиваюсь окружающей меня красотой. Иду по разбитой, мощеной подъездной дорожке к терракотовой вилле, не утруждая себя ожиданием Джесси или даже проверкой, следует ли он за мной. Поднимаюсь по ступенькам на веранду, окружающую весь дом, и поворачиваюсь, чтобы осмотреть всю территорию.
Рай.
Когда я думаю, что увидела все, возвращаю свое внимание к Джесси, он присел на капот «Астона», вытянув ноги и скрестив их в лодыжках. Руки тоже скрещены на груди. И он улыбается.
— Что думает моя прекрасная девочка? — кричит он мне:
Я тянусь к растению, свисающему с решетки на веранде, и срываю листочек. В нос ударяет божественный аромат, и я вздыхаю.
— Я думаю, что я только что официально прибыла на седьмое небо под названием Джесси.
— Куда? — Замешательство и веселье в его тоне очевидны.
Я ухмыляюсь, роняю лист и бегу к нему, лишь смутно отмечая его возросшее веселье, когда он встает и готовится к нападению. Бросаюсь на него в обычном стиле обезьянки, и обрушиваюсь на его рот, полная энтузиазма. Он не останавливает меня. Поддерживает меня под задницу и улыбается моей дикости.
— Это мое самое любимое место в мире, — поясняю я, расслабляясь и глядя на него, но тут замечаю, что он по-прежнему в очках. Я снимаю их, чтобы видеть его лицо полностью.
— Счастлива? — спрашивает он, несмотря на то, что я совершенно очевидно обезумела от восторга.
— Безумно. — Провожу пальцами по его волосам и, как обычно, слегка их дергаю.
— Тогда моя работа здесь закончена. — Его губы тянутся к моей шее, и он слегка прикусывает кожу, прежде чем оторвать меня от себя. — Позволь я возьму чемоданы.
— Я помогу, — автоматически говорю я, следуя за ним к багажнику. Но останавливаюсь, когда он поворачивается и бросает на меня предостерегающий взгляд. — Ладно, я не буду помогать.
Я поднимаю руки в знак капитуляции и вместо этого достаю сумку из машины, а затем следую за Джесси к одноэтажной вилле.
Он ставит чемоданы на пол, пока пробует, по крайней мере, три разных ключа, прежде чем, наконец, найти правильный. Дверь открывается, и меня вводят в кромешную темноту, и только клочки света проникают в щели между закрытыми ставнями. Я почти ничего не вижу, но чувствую аромат, тот же, что и снаружи, его невероятная мощь ощущается повсюду.
— Подожди здесь, — инструктирует Джесси, бросая чемоданы у двери и снова исчезая на улице.
Я стою, оглядывая стены в поисках выключателя, но ничего не вижу, даже при слабом свете, льющемся из дверного проема. А затем это похоже на то, будто прожектор осветил затемненную сцену, когда внезапный поток солнечного света проносится по комнате и сталкивается со стеной напротив. Затем появляется еще один, на этот раз из другого окна, стрела света, проплывающая через первый луч, создает яркий крест света в полумраке комнаты. И еще один, потом еще. Я наблюдаю, как пространство превращается в оживленный перекресток световых линий, пока темноты больше не остается, только солнечный свет, льющийся из каждого окна и двери. Мои чувствительные глаза хотят закрыться, но это невозможно, когда нужно столько всего рассмотреть. Стены гладкие и белые, пол выложен гигантскими плитками медового цвета, с беспорядочно разбросанными кремовыми коврами и гигантским U-образным диваном, обращенным к дверям, ведущим к бассейну, окруженному яркой зеленью. А за ним — пляж.
— Ого, ничего себе, — выдыхаю я, неуверенно продвигаясь вперед, мое возбуждение нарастает по мере того, как я подхожу ближе и чем больше вижу. Не успеваю я опомниться, как пересекаю террасу, пробираюсь по лужайке и стою, возясь с чугунными воротами, которые отделяют меня от пляжа.
— Вот. — Рука Джесси внезапно оказывается на моей, и в замок вставляется ключ, открывая ворота и позволяя мне пройти через них.