- Лилли, - Стоунхарт ласково произносит мое имя.
Он поднимает руку, чтобы прикоснуться к моей щеке, но я отстраняюсь.
Его рука опускается вниз. Это причиняет ему боль.
- Ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе? - спрашивает он.
Как мне реагировать на это?
Нет, я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне, думаю я, но не могу же я прямо сказать ему об этом?
Вместо этого я вздыхаю и немного наклоняюсь к нему, тем самым разрешая ему прикоснуться
ко мне.
Он выдавливает грустную улыбку и кончиками пальцев прикасается к моему подбородку.
Нежное прикосновение, посылающее мурашки по коже.
- Знаешь, - говорит он, глядя мне в глаза. - Роза хочет увидеться с тобой. Я бы с радостью
позволил ей это.
Я не отвечаю. Не я запирала себя здесь. Всё происходит по усмотрению Стоунхарта. От этой
мысли мне становится грустно.
- Я сказал ей, что поговорю с тобой и спрошу, что ты думаешь о её просьбе, - продолжает он.
Он наклоняет мой подбородок, заставляя меня тем самым смотреть на него.
- Итак, Лилли? Что ты хочешь мне сказать?
- Я думаю..., - сглатываю я. - Я только за.
- Хорошо, - говорит он. - Я надеялся на твой положительный ответ.
Он переводит дыхание.
- Знаешь, Лилли, мне не доставляет удовольствие держать тебя здесь. Я смотрю на твое
состояние..., - он пробегает глазами по мне. - ...и не могу помочь, но чувствую, что отчасти это
моя вина.
Отчасти его вина? Гребаный ублюдок!
- Но затем, - безрадостно посмеивается он. - Я вспоминаю, что ты сделала до того, как оказаться
здесь, и понимаю, что тут нет моей вины.
Я снова заставляю себя встретиться с ним взглядом. Похоже, он издевается надо мной. Но
его голос такой искренний. Должно быть это всего лишь маска. Я говорю себе не принимать это
близко к сердцу.
- Лилли, - снова говорит он. - Ты такая красивая. Зачем ты заставляешь меня делать с тобой
такие вещи? Если бы не твое поведение, мы бы могли наслаждаться компанией друг друга.
Наслаждаться компанией друг друга? Он что с ума сошел? Во мне закипает гнев.
Он наклоняет голову в сторону и улыбается.
- О, я знаю этот взгляд, - говорит он. Он поднимает обе руки в капитуляции.
- Я сказал что-то, что расстроило тебя. Только не бросай в меня бутылку.
Затем он смеется, как будто только что произнес величайший в мире анекдот.
- Не ставь больше нас в такую ситуацию. Я беспокоюсь о тебе, когда ты здесь. Если бы ты знала,
как плохо я спал, зная, что ты одна лежишь здесь в холоде.
- Вот почему ты приходишь каждую ночь и насилуешь меня?
Я плюю ему в лицо. Осознав, что я сделала, я закрываю рот рукой. Мои глаза расширяются от
страха.
Идиотка! В моей голове кричит голос. Чертова идиотка! Ты что мазохистка?
Я жду встречного взрыва...но Стоунхарт лишь улыбается на всё это.
- Я знал, что в тебе еще остался дух.
Он встает.
- Ошейник отключен, Лилли-цветочек. Твои свободы восстановлены. Ты можешь ходить, где
тебе вздумается. И я, со своей стороны, сделаю всё возможное, чтобы не провоцировать тебя,
что в дальнейшем может привести к наказанию, - он делает паузу. - Я хочу видеть тебя
счастливой и свободной.
Затем он поворачивается.
- Без четверти два, - говорит он. - Сегодня тот редкий свободный от работы день для меня, но я
не буду трогать тебя до шести. Ты, Роза и я поужинаем вместе. Роза очень сильно хочет
увидеться с тобой. Будь так добра, приоденься для этого случая.
***
Я жду, когда Стоунхарт уходит, прежде чем поставить ногу на холодный кафельный пол.
Кондиционер выключен. Слава Богу. Солнечные лучи пробиваются сквозь окна. Я заставляю
себя подняться с кресла. Голова слегка кружится. По всей видимости не хватает углеводов.
Я делаю глубокий вдох и жду, когда оно пройдет. Вот оно. Я пережила самое худшее.
Стоунхарт был прав, когда сказал, что я оказываюсь в таких ситуациях только по своей
собственной глупости. Как всё было бы, если я тогда не заснула?
Где бы я была сейчас? Был бы прогресс в наших отношениях?
Я иду к окну и смотрю. Унылый, серый день. Толстый слой облаков закрывает солнце. Океан
удивительно спокойный.
Такое ощущение, будто я оказалась в центре урагана.
Повернувшись, я ловлю свое отражение в стекле.
- Ты выжила, - шепчу я.
- Ты прошла через всё.
Может быть, это не совсем так. Но я должна заставить себя поверить в это. В противном случае
я рискую получить психическое расстройство. Через несколько минут пребывания в душе моя
рука автоматически тянется включить воду настолько горячо, как только возможно.
Я останавливаю себя. Я больше не пленница этого кресла, говорю я себе. Спустя значительное
время я выхожу и неспеша вытираюсь.
Иду в дамскую комнату и распахиваю полотенце, чтобы изучить свое тело.
Хм. Я стала стройней, но не потеряла форм. Удивительно. Ведь я не так много ела. Проверяю
волосы. Они стали чуть длиннее обычного.
Я вспоминаю, что с другой стороны зеркала за мной наблюдают камеры. Я заворачиваюсь в
полотенце. Но затем я останавливаюсь, делаю глубокий вдох и заставляю себя расслабиться.
Я широко улыбаюсь невидимой публике и отворачиваюсь.
Свобода омолодила меня. Конечно, я не могу быть свободной в истинном смысле слова. По
крайней мере сейчас я счастлива не быть ограниченной этим проклятым креслом.
Я иду обратно в солярий и ложусь на кровать. Растянувшись, я зеваю.
Я скучала по этой кровати. Не думала, что когда-нибудь скажу это, не после трех дней,
проведенных в ловушке, но три дня ничто по сравнению с тем временем, что я была в кресле.
Я ненавижу тебя, думаю я. Я ненавижу тебя, чертово кресло.
На этом кресле я заснула, когда ждала Стоунхарта. На этом кресле я оставила голубя прежде,
чем Стоунхарт нашел его. На этом кресле я заработала болезненную пощечину за то, что
Стоунхарт подумал, что это я попросила Розу об этом.
Это кресло не принесло мне ничего, кроме плохих вестей. Я хочу избавиться от него.
Я встаю и толкаю его в сторону стеклянной двери. Поворачиваю ручку и подпираю дверь
бедром. Сделав паузу на секунду, я вытаскиваю кресло наружу.
Отхожу назад и восхищаюсь своей работой. Его больше нет в солярии. Но если оставить его
здесь, оно никогда не покинет мои мысли. Нужно убрать его, чтобы не мозолило глаза.
Ножки издают ужасные звуки по цементу, способные разбудить мертвых. Стискиваю зубы и
терплю. Кряхтя и таща его, я сталкиваюсь с кем-то.
Я поворачиваюсь и обнаруживаю Стоунхарта, с весельем в глазах наблюдающий за мной.
- Джереми, - говорю я растерянно.
И тут я осознаю, как должно быть нелепо я выгляжу.
- Я не ожидала увидеть тебя.
- Нет, - говорит он и смотрит через плечо на кресло. - Что ты делаешь?
Я напрягаю слух, чтобы уловить злобные ноты в его голосе, но их нет. Я должно быть привыкла
к тому, что он вечно недоволен, что просто удивительно, что сейчас это не так.
- Я хотела почистить его. Снаружи, - лгу я.
Стоунхарт смеется.
- Сама? - спрашивает он. - Знаешь, для этого у нас есть прислуга.
- Я не хотела беспокоить Розу, - бормочу я.
- Не её, - он щелкает языком. - Она убила бы меня, если бы я предложил что-нибудь подобное.
- Она бы...что? - переспрашиваю я.
- Это означает, что она бы не сделала этого, - признается он. - Она бы отругала меня за такое
предложение. Ты видела её в гневе? Грозного противника, чем она, и не придумаешь.
Я смотрю на него. Вот он разговаривает со мной, будто последних недель и не было.
Разговаривает со мной, как с обычным человеком.
- Я заметил, как ты мучаешься, - он указывает на окна своей спальни, выходящих на задний