Но эта идея была нелепой, потому что от Авроры невозможно было спастись. Только не тогда, когда у нее на руках были все карты.
Ларкен вошел в бальный зал с единственной мыслью. Найти Талли.
Мысль о том, что она может быть в опасности, подгоняла его вперед, пока он спускался по лестнице и проталкивался через толпу.
А вдруг с ней что-то случится?
Этого было достаточно, чтобы заставить Ларкена обнаружить у себя внутри безумие.
Он любит ее. Каким-то образом за последние несколько дней он влюбился в эту сумасбродную и безудержно романтичную предательницу.
Когда он признался в этом тетушке Минти, то с его сердца и с его жизни словно свалился какой-то груз. Он любит Талли. И, черт его возьми, если он позволит кому-то причинить вред ей или тем, кого она любит.
– Извините меня, простите меня, – говорил он, расталкивая толпу в переполненном бальном зале. – Пожалуйста, отодвиньтесь в сторону.
– Вот так дела! – воскликнула одна матрона, когда он бесцеремонно протиснулся мимо нее к краю танцевальной площадки.
Перед ним кружились пары, разъединялись и снова подходили друг к другу, но Талли нигде не было видно.
Где же она, черт побери?
А затем, словно в ответ на свои молитвы, Ларкен заметил ее. Облегчение, которое он испытал, немедленно сменилось чувством вины. Девушка выглядела абсолютно несчастной, шествуя в линии танцующих вместе с лордом Норриджем, который, как полагается, держал ее за руку, но вместе с тем улыбался и подмигивал другим леди, мимо которых двигался.
Господи, что за хлыщ! Ларкен понял, что должен мисс Лэнгли нечто большее, чем просто искреннее извинение за то, что подписал ее на два – или больше? – танца с этим идиотом.
Что ж, он сделает все возможное и освободит ее от этой ситуации – и барон так и сделал: выставил руку, поймал Талли за локоть и вытащил ее из линии танцующих в толпу зрителей.
Интересно, подумал Ларкен, сколько времени понадобится Норриджу, чтобы понять, что он сам по себе.
Что же касается Талли, то тут не обошлось без сопротивления, она упиралась каблуками в пол и пыталась вырваться из его хватки. Когда ей это не удалось, то девушка обругала его, не стесняясь в выражениях. На русском языке. Достаточно красочно описав его родителей. Или отсутствие таковых.
Как будто Ларкен отпустил бы ее из-за шквала оскорблений. Сейчас или когда-нибудь. Такая сцена скорее заставила бы его усмехнуться, если бы ставки не были столь высоки.
– Отпустите меня или я закричу, – пригрозила Талли.
– Кричите, – заявил ей барон, – и я переброшу вас через плечо и позволю каждому мужчине в этом зале полюбоваться вашими лодыжками и в придачу – вашим очаровательным задом.
Ее глаза расширились, а рот приоткрылся в форме буквы «О», словно она и в самом деле собиралась закричать так, чтобы услышали даже мертвые, но, должно быть, мисс Лэнгли расслышала неуступчивую интонацию в его угрожающих словах, и поэтому промолчала.
Хотя это не удержало ее от того, чтобы продолжить упираться каблуками.
Они прошли сквозь дверной проем, по салону, а затем еще по одному. И наконец добрались до комнаты, где Ларкена измеряли и кололи булавками портные.
Еще до того, как они остановились, он выдвинул требование:
– Вы должны сказать мне, где находится Дэшуэлл. Немедленно.
В ответ Талли громко, с негодованием фыркнула. Скрестив руки на груди и покачиваясь на каблуках, она сердито уставилась на него.
Итак, это будет нелегко, но она достаточно быстро поймет, что ему можно доверять.
– Вы не понимаете, – сказал ей барон, – его жизнь в опасности.
О, эти слова заставили девушку заговорить.
– Да, я бы тоже так сказала. В опасности от вас.
Ларкен слегка отшатнулся, словно она ударила его. И при этом едва заметном движении Талли воспользовалась шансом, чтобы ускользнуть от него, но барон снова поймал ее и в этот раз притянул вплотную к себе, крепко держа обеими руками.
– Лорд Ларкен, отпустите меня. – Ее слова были произнесены с таким убийственным спокойствием, что он едва не сделал именно это.
Едва.
– Только после того, как вы скажете мне, где Дэшуэлл. Я должен знать.
Девушка покачала головой.
– Никогда.
Наклонившись, Ларкен посмотрел ей в глаза.
– Черт возьми, это не игра, мисс Лэнгли. Не ваш вздор насчет леди Персефоны.
Уставившись на него в ответ, отвечая ему слово в слово, она проговорила:
– А для меня это никогда и не было игрой, милорд.
О, Господи, этот разговор закончился ничем. Он попытался зайти с другой стороны, ослабил хватку и попытался слегка улыбнуться.