Никита щелчком выбросил сигарету, и она, описав дугу, упала в воду.
— У него на карту поставлена вся жизнь. Ты забудешь это происшествие, а ему забыть не удастся — напомнят. Проволокой колючей. Закон слеп. Он карает. Ему некогда заглядывать в будущее. Это должен сделать наш здравый смысл. Парадокс! Законы — воплощение здравого смысла… Думаешь, я спал сурком этой ночью? Я ждал твоего звонка, ждал. И, если бы не дождался, сам бы позвонил. Нам необходим этот разговор. Теперь, когда прошло время, можно поговорить обо всем спокойно, отстранясь. Мы не вправе ему советовать, Аленка. Слишком у нас разное положение. Можно лишь высказать свое отношение…
— Я рассказала кое-что отцу.
— Жаль. Я ведь предупреждал тебя!
— После того, как я успела рассказать, — вздохнула Алена. — Так случилось, Кит. Сама жалею.
Никита присел на край балюстрады и закинул ногу на ногу.
— Ну и что сказал твой отец?
— Сказал, что мы с тобой теперь как бы соучастники. Так как знаем и молчим… Теперь и он, выходит, соучастник… Правда, я не назвала имя Глеба.
Никита присвистнул:
— Чепуха! Если твой отец заявит…
Он повернулся лицом к морю. Гранит балюстрады четко отсекал асфальт набережной и уходил в спокойную воду. Два одинаково округлых черных камня торчали из воды, напоминая глаза отдыхающего бегемота. Сходство было поразительное. И эти небольшие, брошенные в сторону голыши, точно ноздри бегемота. Алена однажды довольно долго простояла в зоопарке у бассейна в ожидании появления бегемота. С чего это она вспомнила? Сколько ни жди, тут никто не появится, пустой номер. Обычные камни…
— Слушай, а ты не могла бы уехать куда-нибудь на эти дни? — произнес Никита. — Допустим, в командировку.
— Могу. Давно собираюсь в Харьков. А что?
— Поезжай. Сегодня. Если и не в командировку, то куда угодно. За город. На дачу. Отпросись на несколько дней.
— Вот еще. Для чего?
— Есть идейка. У тебя найдется ручка? Или карандаш?
Никита полез во внутренний карман плаща, достал записную книжку, вырвал чистый листок и, пристроившись, принялся писать.
— Вот. Единственная возможность как-то исправить положение. — Никита протянул листок.
Корявые вытянутые буквы брезгливо касались друг друга, составляя слова. Алена пробежала глазами по листку.
«Алена, поезжай спокойно. Все, что касается истории с Глебом, я улажу сам. Обещаю. Кит».
— Так вот. — Никита поправил выбившийся шарф. — Я обещаю тебе все уладить: заявить в милицию или уговорить Глеба повиниться. Или… Ну не знаю что. Главное, я тебе это обещал. Письменно. Записка останется у тебя. Понимаешь?
— Не понимаю.
— Короче, — прервал Никита, — поступай, как говорят. Я сам все улажу. Но при одном условии: ты должна уехать. Чтобы не наделать больше глупостей. — И повторил раздельно, внушительно: — Чтобы не наделать больше глупостей… И еще! Вернешься домой — покажи записку отцу. Он должен все понять.
— Я тоже начинаю кое-что понимать.
— Вот и отлично, — буркнул Никита.
— Только нужны ли такие жертвы? — Алена в нерешительности теребила листок.
— Нужны! Кстати, никакой жертвы нет. Я убежден, что мы с тобой поступаем во имя справедливости…
Алена натянуто улыбнулась. Такое чувство, что она украла и ее поймали. Ей было стыдно. Она сейчас презирала себя. И ненавидела Никиту. Она не могла найти в себе сил растоптать этот листок, швырнуть его в воду…
Медленным движением она вложила листок в сумку.
— Кроме нас с тобой существует еще и Марина.
— С Мариной проще. — Никита плотнее запахнул плащ и поднял воротник. — Марина любит его. Этим все можно оправдать.
Они шли вдоль набережной. Усатый дворник сгребал шуршащие зеленовато-желтые листья.
— Ты подлец, Кит… И я… И он… Мы подлецы! Ненавижу, ненавижу… И ничего не могу поделать.
Она рванулась и побежала.
Дворник укоризненно посмотрел на Никиту и покачал головой.
К уголовному делу № 30/74.
Выписка из протокола:
«Детский сад — стандартное двухэтажное строение из кирпича. В левой части игровой площадки — каменный сарай для хранения хозяйственного инвентаря. Между ящиком с цементом и стеной обнаружен на полу четкий след протектора, принадлежащий мотоциклу класса «ИЖ — Юпитер» с коляской. На полу у ящика с цементом обнаружены листы картона и фанеры. Судя по четким следам вдоль осевой линии протекторов колес, эти листы служили для укрытия мотоцикла».